Однако, принимая во внимание выход в море значительных сил русского флота, Небогатов резонно посчитал, – не до утопления «Алмаза» будет самураям, им впору думать как убежать от тройки «бородинцев» с наименьшим ущербом.
Так и оказалось, к мысу Крильон крейсер-яхта дошёл без приключений, не считать же за таковые грандиозную приборку, увы, неизбежную при перевозке на боевом корабле по неспокойному морю нескольких сотен «крупы сухопутной»…
Впрочем, свою выгоду флот всё ж таки поимел, два подпоручика и один унтер решились написать рапорта на имя Небогатова о переводе в «Тихоокеанскую дивизию морской пехоты».
Затем Бухвостов вдумчиво и неспешно обстреливающий портовые сооружения Вакканая попеременно то «Александром», то «Суворовым», приказал Лилье отконвоировать «Алмаз» до Корсаковского поста. Броненосные крейсера Камимуры, как и ожидалось, боя не приняли и отошли на юго-восток вдоль побережья Хоккайдо. Однако многочисленные японские миноносцы постоянно «торчали» в зоне видимости, нервируя контр-адмирала. Но памятуя всего о трёх эсминцах под рукой и втихомолку поругивая комфлота, уведшего «Жемчуг» в Татарский пролив, Николай Михайлович приказал командирам миноносцев не дёргаться, не поддаваться на провокации самураев, не гробить машины и не изводить понапрасну уголь в бесплодных гонках. Главное – охранить от атак броненосцы.
Кстати, Небогатов, перед выходом в море признал свою ошибку. Отсутствие под рукой вспомогательного крейсера, который можно использовать какое то время как эскадренный угольщик, хотя бы для «подпитки» миноносцев, существенно сужало возможности отряда. В мае при прорыве Цусимой очень хорошо показал себя «Рион», заблаговременно загруженный мешками с отборным углем и подстраховавший миноносный отряд. Пробные погрузки, уже вблизи Владивостока, показали важность такого корабля в составе рейдерской группы. Но желание выпустить в океан как можно большее число истребителей торговли, постараться хоть как-то реализовать концепцию крейсерской войны десятилетиями оттачиваемую теоретиками флота, подвело Небогатова. Ошибка была не смертельная, но досадная. И Николай Иванович решил отчасти её исправить, телеграфировал Клапье де Колонгу, о максимальной разгрузке «Терека», который наряду с броненосцами береговой обороны и «Камчаткой» кровь из носу, но необходимо уводить во Владивосток. Если «Наварин» и «Николай» не проходят по мелководному проливу – чёрт с ними, останутся в «Амурской луже», глядишь пару крейсеров Камимуры «свяжут». Но ББО, плавмастерская и вспомогательный крейсер должны находиться в главной базе Тихоокеанского флота, в первую очередь – «Камчатка».
Комфлота не мог нарадоваться новым германским радиостанциям, позволявшим держать уверенную связь между «Александром» и «Жемчугом». Даже до Владивостока иногда «добивали» радисты, но тут, очевидно, срабатывал рельеф местности – сигнал иногда проходил, но по большей части отсутствовал. Впрочем, установка большой мачты-антенны на одной из сопок решало проблему, в чём Небогатова заверил погрузившийся в проблемы связи Семёнов.
– Ваше превосходительство, – кавторанг ликовал как мальчишка, – только подумайте, мы даже сегодня может выдвинуть «Изумруд» на сотню миль от Золотого Рога и использовать его как промежуточную станцию. Таким образом, получаем абсолютно новую концепцию войны на море. Мы зрячие, а Того с Камимурой бестолково машут мечами самурайскими с повязкой на глазах. И хотели бы подглядеть, но не могут!
– Разделяю ваш оптимизм, Владимир Иванович, – адмирал, несмотря на то, что старые японские канонерки как назло за сутки до появления русских кораблей в Татарском проливе ушли на базу, а из Вакканая, оповещённые о приближении тройки грозных «бородинцев», также ускользнули, находился в прекрасном настроении. – Но вряд ли такое превосходство долго продлится. Не позволят англичане иметь первенство «русским варварам» перед Соединённым флотом хоть в каком-то компоненте. Несмотря на все старания Свенторжецкого, информация наверняка уйдёт к просвещённым мореплавателям, а от них – к японцам. Думаю, что сразу же с комплектами радиотелеграфных аппаратов.
– Но, Николай Иванович, сегодня то мы зрячие, а противник – слеп! Грех не воспользоваться таким преимуществом.
– Обязательно воспользуемся, Владимир Иванович, а пока давайте порадуемся отсутствию у японцев в мае мощных, миль на пятьсот радиотелеграфов…
Пока вице-адмирал и капитан второго ранга теоретизировали, рассуждая о будущем войны на море, на отряде составились тральные партии возглавляемые дюжиной минных офицеров, заранее собранных на «Жемчуге». Ответственным был назначен капитан второго ранга Павел Павлович Македонский, критиковавший, было дело, Небогатова за снятие с броненосцев минных аппаратов. И началась монотонная и нудная работа по очистке фарватера от мин как японских, так и русских, набросанных в совершеннейшем беспорядке два месяца тому назад.
С севера, от пролива Невельского схожую работу проводили тральные партии «Сахалинской эскадры». Небогатов предусмотрительно, на двух катерах (на случай вероятного подрыва) отправил на каждом к Клапье де Колонгу по мощной германской радиостанции. Отважные катерники с их малой осадкой проскочили минные банки без проблем, а может быть, просто повезло – ведь только за два дня удалось подцепить более полутораста «подводных гостинцев». Доставленные с риском новые радиостанции спешно монтировались: одна на пятиузловом «Сисое» – гарантированно остающимся в Амурском лимане в роли плавучей батареи, для второй же подыскивали высокое место у Николаевска.
