Дикополь - [2]
Но покуда все парни живы и составляют Взвод! Взвод этот повсюду передвигается только бегом. У Взвода забот масса... Изучение взрывного дела и методов форсированного допроса пленных. Химическая подготовка. Рукопашный бой. Прыжки с парашютом. Стрельба на звук. Радиодело. И многое другое. С утра до вечера Взвод мечется как угорелый...
На обычном стареньком "пазике" приезжаем в поселок, где на площади перед зданием районной администрации собралась толпа. Все это для нас впервые. Но от вида обгорелых валяющихся на тротуаре трупов никого из бойцов уже не тошнит... Наши автоматы, пистолеты, ножи оставлены в самолете, доставившем Взвод из Москвы. Толпа состоит примерно из трехсот человек. Нас - двадцать пять. Наш лейтенант считает, что силы примерно равны.
- Взво-од... К машине!
Мы выскакиваем из искореженного, с разбитыми окнами ПАЗа и видим кричащих, бегущих на нас с мотыгами, кирками, ломами людей...
Костанжогло, вырвав из рук какого-то дехканина штыковую лопату, размахивается ею и, по всем правилам, с выдохом, наносит удар сверху вниз.
...Свита, сопровождавшая парочку большезвездных генералов, на черных "Волгах" прикативших осмотреть место побоища, остановилась перед трупом мужчины, разрубленным наискось, от левого плеча к пояснице.
- Кто его так? - задал вопрос один из генералов.
- Кто?.. - обернулся полковник к майору.
- Кто его так?! - гаркнул майор.
- Это из лазаревского... лазаревского взвода, - вытянувшись перед майором, дрожа всем телом, пролепетал капитан.
- Давай его сюда, - прохрипел майор, протягивая к капитанскому горлу крючковатые пальцы. - Давай...
- Лазарев! - завопил капитан. - Где он?!
- Тарищ капитан, - доложил наш командир, представ перед командованием, - лейтенант Лазарев по вашприказанью...
- Да не мне... не мне докладывай, - отмахиваясь от лейтенанта обеими руками, прошипел капитан. - Иди... к генералу... ступай...
- Какой рубака так постарался? - кивая на убитого, повторил вопрос первый генерал.
- Боец Костанжогло!
- Да он у тебя буденновец, - хмыкнул второй генерал.
С той поры Костанжогло никто не называл иначе.
Затем этого "буденновца" пришил другой, оказавшийся настоящим, подлинным героем Гражданской войны... Судьба затейливо раскладывает свои пасьянсы.
Следующее упражнение было сложней. Взвод погрузили на самолет. Пока он летел, мы успели как следует выспаться. Наконец приземленье...
- К машине!
Сороконожка прогрохотала по металлическому трапу и... Вот синее утреннее небо над головой, раскачивающиеся в нем кроны пальм. Откуда пальмы? Чье это небо? Никто ничего нам не объяснял, а спрашивать мы, как всегда, постеснялись...
Откуда ни возьмись к нам подвалили два узкоглазых, похожих друг на друга хмыря. Не знаю почему, они мне сразу не понравились. Одетые в военную форму, не виданную мною никогда ни до, ни после, они снизу вверх с блаженными улыбочками таращились на нас...
- Столько много не нужно, - вдруг сказал один из них на почти правильном русском. - Девять человек хватит!
Лейтенант выбрал девятерых, меня в том числе. В масках, с оружием, мы направились в джунгли, благо они начинались сразу от взлетно-посадочной полосы...
Сперва нас вел Лазарев, сверяясь по компасу и карте. Мы шли без отдыха по русской парной бане, заросшей красивыми, как на картинках, пальмами, лианами, бамбуком...
У маленького водопада сидел на корточках человек с длинными, намазанными навозом волосами. Абсолютно голый. Мы подошли и окружили его. Но, похоже, голыш нас не заметил. Лазарев, наблюдая за незнакомцем, хранил молчание. Помалкивали и мы, следуя примеру командира. В непролазных дебрях тропического леса, у чертика на куличках, десять рослых, истекающих потом парней пялились на дикаря, потрошившего крысу...
- Это Хынг, - вдруг произносит лейтенант.
"Хынг? - думаю я, от усталости едва держась на ногах, но, как и мои товарищи, не смея присесть, ибо не присел еще командир. - Вот он, значит, какой..."
Никто из нас не догадывался ни о существовании Хынга, ни о том, что прилетим в этакую даль, а тем более - для чего прилетим. Секреты, секреты...
Разведя костер, Хынг дождался, когда дрова прогорят, и почти с нежностью уложил ободранную крысиную тушку на горячие угли. Так что в путь мы тронулись не раньше, чем Хынг съел крысу...
Все так же, не обращая на нас внимания, он поднялся и пошагал вперед. Лазарев - за ним. Мы - за командиром.
И шли мы без отдыха еще шесть часов, в полнейшей прострации, когда кажется, что каждый следующий шаг - последний...
Плотно пообедавший Хынг вывел нас к каким-то ничем не отличающимся от всех прочих вокруг зарослям. Ткнув в них копьем, показал Лазареву пять растопыренных пальцев...
- Ясно, - проворчал командир.
Не удостоив его взглядом, Хынг повернулся и по нашим следам засеменил прочь, и пропал в опускающемся на джунгли сумраке.
...Передохнув с полчаса, попив воды из каски, куда лейтенант высыпал пригоршню обеззараживающих таблеток, мы построились.
- Слушай боевую задачу, - тихо, но чрезвычайно веско заговорил лейтенант...
Помню, у меня мурашки пробежали по коже. Я невольно выпрямился, сжав в руках АКС. Вспомнились Родина, Партия и все такое...
“Ангелочек”, по определению автора, - история маленького человека. Героиня до последних страниц безымянна: малый рост, малые духовные запросы безгрешного почти существа дают возможность знакомить с ней не иначе как с малышкой. Имя Ангелина, по-домашнему – Ангелочек нисходит к ней как посмертная награда за непритязательную жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Евгения Даниленко в последние годы все чаще упоминается в ряду значительных авторов новой российской прозы. Он уже удостоен премии имени Ф. М. Достоевского за повесть «Танчик», а его роман «Кролик» («Дикополь») назван журналом «Знамя» лучшим прозаическим произведением.В книгу вошли два романа— «Меченосец» и «Кролик», а также повесть «Танчик».
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.