Дикое сердце - [7]

— Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так быстро стрелял.

Свифт пустил своего гнедого рысью, ничего не ответив.

— Есть только один человек, который умеет так управляться со своим револьвером. — Она обернулась, выгнув шею, и взглянула на него глазами, полными страха и восхищения. — Мой отец говорил о вас. Вы Быстрый Лопес. У того шрам на щеке, и у вас тоже. Значит это вы! Вы и похожи на него!

Свифт постарался придать своему голосу равнодушие:

— Я обычный бродяга, которому просто повезло, вот и все.

— Но я слышала, как один из них называл вас Лопесом.

Свифт энергично запротестовал:

— Гомес, а не Лопес.

— И все-таки вы — Быстрый Лопес. — Она обернулась еще больше, чтобы лучше видеть его. — Как-то раз я видела вашу фотографию. Вы одеты во все черное, и вы красивы, точно как на фото. Это правда, что вы убили больше сотни человек?

Чувствуя себя загнанным в угол, Свифт отвел взгляд. К завтрашнему дню все в округе в радиусе пятидесяти миль уже будут знать о перестрелке, а слухи многократно увеличат число убитых. И где-нибудь обязательно найдется юнец, мечтающий о славе, который, прослышав новость, потянется за своими револьверами. Раньше или позже, но Свифт обязательно окажется на какой-нибудь пыльной улице лицом к лицу с этим юнцом и должен будет или тоже выхватить свои револьверы, или умереть. И, как это всегда происходило, в самую последнюю секунду инстинкт возьмет верх и рука окажется на коже кобуры.

Сценарий никогда не менялся, и конца этому не было видно. Свифт проклинал тот день, когда впервые взял в руки револьвер.

Повернув лицо на запад, он внимательно оглядел горизонт. Орегон. В последние месяцы он все чаще и чаще обращался мыслью к своему старинному другу Охотнику. Древнее пророчество команчей повело Охотника на запад. Теперь Свифт уже не верил, что команчи и белые люди могли бы жить в мире и согласии где бы то ни было, во всяком случае, в этой жизни. Скорее всего, Охотник осел где-нибудь в Орегоне и окружен все теми же ненавистью и неприятием. Но для Свифта важно было опять оказаться среди друзей, пусть и немногих.

Жена Охотника, този, белая женщина по имени Лоретта, много лет назад прислала в резервацию письмо, приглашая всех желающих из его племени присоединиться к ним там, на западе. Сам Свифт не присутствовал, когда жена священника читала это письмо вслух, но слышал, как об этом говорили другие, шепча непонятное слово О…ри…и…гон и с надеждой обращая взгляды за горизонт. В те времена Свифт гнал от себя мечты о лучших местах, но сейчас… В горле у него застрял комок. При его жизни, ставшей каждодневным кошмаром, мечта, даже если в ней было не больше реальности, чем в клубе дыма, стоила того, чтобы пойти за ней.

Свифт абсолютно не представлял себе, что это за место такое — Орегон, — но по меньшей мере три вещи настоятельно толкали его отправиться туда: это было далеко от Техаса, братьев Габриеля и легенд о Быстром Лопесе. Да, как только он доставит эту девушку на ранчо, он тут же повернет коня на запад.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Полуденное солнце согревало плечи Свифта, пока он тащился на своем гнедом жеребце по крутой, изборожденной колеями тропе, ведущей к Селению Вульфа. За шесть месяцев пути через пустыни и через открытые всем ветрам плато самым сильным впечатлением стала пьянящая чистота орегонской осени. Он глубоко вдохнул бодрящий горный воздух, любуясь склонами холмов, расцвеченных во все цвета осени, от ярко-оранжевого и зеленого до темно-коричневого. Ему никогда не доводилось видеть столько разных деревьев в одном месте — здесь были и дуб, и пихта, и сосна, и клен, и другие незнакомые ему вечнозеленые деревья с шелушащимися стволами, напоминающими распрямленные пальцы.

Когда он перевалил через вершину холма, ветерок донес до него детские голоса. Он придержал лошадь и несколько секунд сидел в седле неподвижно, разглядывая открывшееся его взору Селение Вульфа — маленький горняцкий поселок в десяти милях от Джексонвилла, столицы графства. Главная улица выглядела как любая главная улица в поселениях белых, вся в многоцветных вывесках магазинчиков и лавчонок, тянувшихся вдоль тротуаров. На левой ее стороне, возвышаясь над прочими домами, стояли три двухэтажных здания — салун, гостиница и ресторан.

На склоне холма Свифт разглядел два вигвама, уютно устроившихся позади большого бревенчатого дома. Судя по дымкам, вившимся над вигвамами, кто-то здесь продолжал жить по-индейски. Он улыбнулся, когда ему на ум пришли слова из древнего пророчества команчей:

И будет новое место, где команчи и тозитиво будут жить вместе.

В воздухе плавал дразнящий запах пекущегося хлеба. По лесистым склонам холмов были разбросаны дома, самые разные: некоторые — солидные, крепкие постройки, другие — жалкие лачуги в одну комнатку, с пустым грязным двором. Вдалеке Свифт различил женщину, развешивающую белье позади приземистого бревенчатого домика. Выше по холму через кустарник, не торопясь, брели две коровы, одна, вытянув шею, мычала, другая поминутно останавливалась и щипала траву.

Он поудобнее уселся в седле, умиротворенный покоем. Прошло три года, с тех пор как он сбежал из резервации, три длинных беспокойных года, и во все время его скитаний ему не доводилось встречать подобного места. Дом. Может быть, просто