Дикое правосудие - [50]

Джоанна застыла в ужасе.

— О господи, теперь этот ублюдок принялся за тебя! — чуть слышно вздохнула она. — Пол, мне искренне жаль, но клянусь, с тех пор как мы вместе, я ни разу не видела Майка.

— Не волнуйся, дорогая, я знаю, — сказал он, подарив ей сочувственный взгляд. — Джо, неужели ты могла подумать, что я сержусь на тебя? Нет, уверяю тебя, я не сержусь. Если ты хоть на мгновение допускаешь, что я позволю какой-то дряни разрушить наши отношения, то ты совсем не знаешь меня.

Наверное, и на этот раз Пол прав. В самом деле, чем больше она узнавала его, тем больше уважала и любила. Да, любила. Без сомнения, Пол — настоящий мужчина. Он с холодным презрением отнесся к этому анонимному звонку, разрушившему ее многолетнее замужество. Он рассердился. Да. Но не потерял самообладания. Она не сводила с него изумленного взгляда.

— По сравнению с беднягой Крисом у меня есть преимущество, — сказал он. — Прежде всего, я абсолютно доверяю тебе. Во-вторых, я отлично знаю этого мерзавца Мэннерса и, несмотря на все его попытки изменить голос, — может, говорил через носовой платок или еще что-нибудь в этом роде, — совершенно уверен, что звонил он. В-третьих, по отношению к нему у меня просто уникальное положение. — Пол загадочно улыбнулся. — А теперь подойди ко мне и дай я тебя обниму, — скомандовал он.

И Джоанна с благодарностью нырнула в его объятия. Надежность Пола утешала ее. Его уверенность приносила облегчение. Рядом с ним все проблемы решались с невероятной легкостью. Словно Пол снимал их с ее плеч. С ним ей никогда не придется ни о чем волноваться. От счастья она заплакала у него на плече.

— Вот так-то, моя дорогая. Можешь плакать сколько хочешь. Теперь ты в безопасности. Я сам разберусь с ним.

На следующий день, когда Джоанна и Мэннерс ждали начала пресс-конференции в Скотланд-Ярде, туда позвонили из «Комет» и вызвали Мэннерса в редакцию. Позже Том Митчелл позвонил лично Джо как главе отдела криминальной хроники и сообщил ей, что Мэннерс попал под сокращение штата и согласился уйти на пенсию. Его тут же попросили освободить рабочее место. Джоанна понимала, что Мэннерсу и в голову такое не пришло бы. Он относился к тем старым писакам, которые цепляются за свою работу до последнего. Его потому так и задело назначение Джоанны в качестве шефа отдела криминальной хроники, и работа всегда была для него главным в жизни, и Джоанна вполне понимала его.

— Что случилось?

— Боюсь, это останется между мной и Фрэнком.

— Но должна же быть какая-то причина… — Ее голос почти срывался.

— Это личное, — сказал Том, и Джо поняла, что больше от него ничего не добьется.

Но и завзятые сплетники в редакции на этот раз также остались в неведении. Конечно, она бросилась к Полу, но он и бровью не повел.

«Ну подумай, какое я могу иметь отношение к увольнению Мэннерса?» — заметил он с широкой улыбкой, уже не такой загадочной, как всегда. Сейчас ее можно было бы назвать самодовольной.

И в следующий раз, когда они занимались любовью, он крепко сжал ее в объятиях и сказал ей, что она всегда должна помнить о следующем: «Пока мы с тобой вместе, никто и никогда тебя не обидит. Я лично буду следить за этим, обещаю».

До Джоанны начинало доходить, что она выходит замуж за довольно неординарного человека.

Филдинг узнал, что Джоанна снова вышла замуж, только когда после очередной бесплодной попытки встретиться с ней позвонил в редакцию «Комет».

До этого судьбоносного момента он верил, что в конце концов убедит ее простить его. Секретарь, ответившая на его звонок, вскользь заметила, что у Джоанны сейчас медовый месяц. Филдинг очень осторожно положил трубку на место. Он любил Джоанну Бартлетт. И правда собирался ради нее бросить жену и до сих пор не вполне понимал, почему так и не бросил.

Джоанна не ошибалась в нем. Его чувства к ней всегда были искренними, и он действительно намеревался выполнить все свои обещания. Но каждый раз в последний момент у него что-то срывалось. В другом Джоанна тоже оказалась права: он никогда не рассказывал о ней своей жене. И опять он не знал почему. Ведь он же собирался. И еще он не понимал, почему постоянно лгал Джоанне. Его оправдания — убитая горем дочь, умирающая теща — были всего лишь уловкой, чтобы поскорее подобраться к ней. Он не мог переиначить себя, решиться на настоящие отношения, а когда терял Джо, приходил в ужас. Поэтому и врал. Может, если бы не врал, она и сейчас была бы рядом с ним.

Он не сомневался, что она чувствовала его ложь и под конец просто не выдержала. Она решилась на разрыв. Он уважал ее за это, уж точно больше, чем уважал себя, это факт.

В жизни Филдинга все перевернулось вверх дном. По заявлению адвоката Джимбо О’Доннелла, что детектив подбросил главную улику, началось служебное расследование, и Филдинга временно отстранили от службы. Почти смертельный удар по его карьере. Поговаривали, что в лучшем случае на его репутации останется пятно и ему перестанут доверять, а в худшем — он сломается. Разумеется, о повышении никакой речи не было и, похоже, не будет еще многие и многие годы.

Теперь, когда из его жизни безвозвратно исчезла и Джоанна, он и представить не мог, что когда-нибудь снова станет хотя бы наполовину тем человеком, тем мужчиной, каким он был с ней.