Дикий вьюнок - [31]

— Поцелуй.

Надеюсь, мне не придется упрашивать его слишком долго? Может и не принято так сразу, но…

Уговаривать не пришлось. Однажды меня поцеловал соседский мальчишка, прикоснулся к губам и потом долго краснел и смотрел себе под ноги.

Но этот поцелуй совсем не походил на тот. Он был мягким и еле ощутимым, легким и дразнящим, как щекотка птичьим перышком. А потом сразу напористым и крепким, я даже момента перехода не заметила. И это так здорово! И не заметила, когда успела обнять его крепко-крепко, как хотелось с самой первой минуты, как только увидела его стоящим на пороге гостиной.

Этот вечер был чистейшей правдой…

Мадам все-таки пришлось за нами подняться и крикнуть из-за двери, что нас немедленно ждут внизу, потому что танцы уже начались. К счастью, она тут же удалилась и не стала поджидать нашего триумфального возвращения прямо в коридоре.

Тянуть время мы не стали и сразу отправились вниз. То, что ей пришлось призывать меня к приличиям, мадам наверняка вскоре припомнит. Ну и ладно! Но зато теперь, спускаясь рядом с Яношем по лестнице в гостиную, я совершено точно знала, что он мне не сниться. И что я самая счастливая на свете невеста.

Будни наступили совершенно неожиданно и тянулись невыносимо долго! Увидеться в следующий раз нам удалось только на выходных, потому что с тех пор, как я уволилась из салона мадам Розы, работать на мастера Армеда начала каждый вечер.

В первый же выходной Янош пригласил меня в гости и я, конечно же, согласилась. Было жутко любопытно, где и как он живет.

У него оказалось целых две комнаты в доме, который принадлежала другу его отца, пану Гектору. Тому самому мужчине, который сидел в карете тем злополучным вечером, когда дядя изволил пристроить мое будущее в хорошие руки. Хм, если подумать, это действительно ему удалось! Жаль, поблагодарить не получиться, дядино имущество тогда конфисковали, а его самого выслали за пределы центральной части королевства, в менее цивилизованные места. Там процветает рабство. Скорее всего, дядя уже ощутил все его прелести на собственной шкуре.

Пан Гектор и выступил нашим компаньоном, потому что понятное дело наедине без присмотра мы остаться не могли.

За полчаса с момента начала чаепития я узнала о Яноше больше, чем за все время нашего знакомства.

Сирота, как и я. Ему было четырнадцать, когда его родители направлялись в гости к родственникам и погибли по дороге. Никто не знает, что произошло, мертвыми нашли всех участников обоза, к которому они пристали по пути в нужный город. Мама Яноша была обычной женщиной и только отец — магом, и перед смертью он успел опустошить весь свой силовой резерв. Служба поиска тогда долго пыталась обнаружить следы напавших на обоз убийц, которые даже не притронулись к перевозимому торговцами товару, но так ничего и не нашли. Дело тянули, пока не закрыли по сроку давности.

Кроме того, после смерти выяснилось, что перед отъездом все их имущество, включая городской дом, было продано какому-то чужестранцу, быстро перепродавшему его дальше и в спешке отбывшему на родину. Янош тогда остался на улице и только вмешательство пана Гектора спасло его от судьбы всех беспризорников, которая заканчивается или в канаве с ножом в животе или на рудниках с кандалами на щиколотках.

В этот момент пан Гектор попал в число самых уважаемым мною в мире людей, причем сразу на верхние позиции, на третье место после Яноша и бабушки.

Янош показал мне семейный портрет, свое самое огромное сокровище, судя по тому, что он с трудом разжал руки, когда мне его протянул.

Счастливая супружеская пара и мальчишка лет пяти, сидящий на коленях отца. Ребенок никаких особых восторгов не вызвал, маленький Янош мало чем отличался от мальчишек, которые толпами носятся по улицам, поднимая пыль до самых крыш. Но как он походил на мать! Такое же лицо… волосы…

Кроме глаз. Глаза были отцовские. От этих двух лиц, спаянных в лице Яноша в нечто целое и завершенное, сложно было оторваться. Через время я поняла, что вокруг совершено тихо, а потом вдруг пан Гектор встал и вышел из комнаты.

Мы весь вечер провалялись на кровати Яноша. Целовались, наверное, часа два, но больше ничего не было. Честно говоря, я, скорее всего, пошла бы до конца, но он эту идею не поддержал. Остановил меня, стоило только попытаться произнести что-то подобное вслух.

— Не нужно, я подожду, — спокойно перебил. — Не потому, что не хочу. Просто я совершено точно уверен, что если сейчас воспользуюсь твоей слабостью, потом ты мне этого не простишь.

Я соглашалась. Конечно, он прав и этого делать нельзя, я же пансионерка… Как глупо! За два года школы все таки в меня видимо не удалось вбить правильного в должном для приличной девушки количестве.

Потом, уже перед тем, как настала пора возвращаться домой, зашел разговор и о работе. Пришлось подробно пояснять, почему мы не можем встречаться по вечерам — я занята. С утра — он занят.

Когда Янош услышал, как зовут моего нового нанимателя, то вдруг оцепенел. Просто словно коркой льда покрылся.

— Ты работаешь на Витольда де Акуилу? — глухо переспросил, назвав его имя целиком. Будто так не ясно, что в столице кроме Акуилы не существует никаких других шайнарских послов такого ранга!