Дикий наездник - [97]

Агариметея вновь превратилась в пристанище мертвых.

Альянс, созданный из необходимости, легко рушится при первом возможном случае, и Иврайна буквально чувствовала, как металлический легион обступил ее сильно поредевшую армию. Хотя оружие некронтир пока безмолвствовало, все могло измениться в любой момент.

Из центра армии выступил Осколок Войны, и собравшихся альдари омыло светом пламени Анариса, когда Первая аватара торжественно воздела Вдоводел.

— Один враг повержен, но остается другой! — прорычал Осколок Войны, переведя взор угольных глаз на армию Неживых.

— Мы не переживем сражение с воинством Смотрительницы Тьмы! — отрезала Иврайна.

К ней стянулись Закрученные Клинки и Кровавые Невесты, и Визарх вновь встал у ее плеча. Над головою парила Инкарна, пока что насытившаяся, но готовая в случае нужды выпустить мощь Иннеада.

Рассеявшиеся по всей гробнице дикие наездники и клановые воины Сайм-Ханна собирались вместе, пока остатки формирований некронтир возвращались назад в основной строй на площади с пирамидой. Иврайна заметила шагающих плечом к плечу Нуаду и его отца, разглядывающих невиданную картину. Избавившись от бремени души Йотии, Найалл Огненное Сердце теперь шел прямо и даже сжимал в руке пистолет.

Она заозиралась в поисках Эльдрада и нашла его в обществе двух сайм-ханнских провидцев. Третий лежал неподалеку грудой сброшенной мантии — из испепеленного демоническим огнем тела поднимались клубы дыма. Рядом с ними бродили несколько колдунов, сжимающих наготове ведьмины клинки и поющие копья. Эльдрад ощутил взгляд Иврайны и, распрощавшись с провидцами, двинулся прочь.

— Глядите. — Визарх указал клинком, когда ряды некронтир в тяжелой броне расступились, пропуская фаэрах.

Над Смотрительницей Тьмы витало порабощенное солнце-пожиратель. Его зловещая энергия на время обернулась вокруг него, плескаясь о стенки его левитирующей клетки, словно волны о берег.

— Хранилище-пространство-тюрьма закрыта. Проявления-вневременного-психического-обмана возвратились в место заключения.

Голос доносился как будто из каждой поверхности, негромкий, но вездесущий, словно с ними разговаривал сам город. Эльдрад приблизился к фаэрах, намеренно сопровождая каждый свой шаг стуком посоха о землю.

— В наших общих интересах, чтобы ваши хранилища оставались закрытыми, — сказал ясновидец.

— Хранилище-пространство-тюрьма останется закрытым.

— Если мы того захотим, — заявил Нуаду, указав копьем на пирамиду. — Рукою альдари ужасы могут быть выпущены снова. Любое враждебное действие против моего народа, и, прежде чем погибнуть, мы откроем одно из твоих хранилищ и уничтожим твои владения.

— В угрозе-насмешке-хвастовстве нет необходимости. Септаплюрахия существует ради того, дабы стеречь-обслуживать хранилище-пространство-тюрьму. У нас нет намерения-амбиций-экспансии. Мы связаны общей нуждой-мира-выживания.

Как будто в знак доброй воли, четыре части массивной клетки пожирателя солнц с гулом закрылись, снова заперев полубожественное создание. С исчезновением сияния прожорливого солнца площадь погрузилась во мрак. Тюрьма-сооружение заскользила назад к вместилищу и опустилась в изумрудное свечение подземного города-гробницы.

После его ухода тень, что терзала небеса, рассеялась, выпустив из своей хватки остатки звездолета и позволив сумеречному свету пролиться на противостоящие армии. Иврайна почувствовала усиление Шепота, ибо фоновый гул ее народа вызывал знакомую дрожь присутствия душ.

— Нуль-поле поднимается, — заметил Эльдрад.

— Ваш вневременной-подкоп-мост теперь возможен.

Новые проемы в рядах бессмертных конструкций открыли путь для отрядов иннари и саймханнцев, которые добирались к площади из других частей города в сопровождении медленно марширующих фаланг некронтирских воинов. Транспортники и спешенные отделения двигались по расчищенным для них широким дорогам, словно отбившиеся от стада животные. С небес, под тенью безмолвных серповидных истребителей, опускались «Рассветные паруса» и другие десантные челноки и садились в клубах вздымаемой импеллерами пыли.

Осколок Войны скривился от зрелища, однако опустился перед Иврайной на колено, выказав ей почтение за миг до того, как ослабить контроль. Его пламя угасло, а железная плоть стала пепельно-серой, после чего рассеялась на взявшемся из ниоткуда ветру. На его месте остался стоять Мелиниэль, окруженный золотым нимбом, который затем втянулся в Сердце Азуриана у него в груди.

Автарх поднялся и подошел к Иврайне.

— Как я ни был бы убежден в искренности фаэрах, не будем искушать судьбу, оставаясь здесь дольше необходимого.

— Согласна, — ответила Иврайна. Она вложила меч Скорби в ножны и согнула руку в локте, чтобы на нее запрыгнул Алоринис. Гиринкс шмыгал рядом, в целом выглядя спокойным и лишь тревожным подергиванием хвоста выдавая пережитый им недавно кошмар. — Оставим Агариметею мертвым.

Наблюдая за тем, как Открывающая Седьмого Пути ступает по трапу «Рассветного паруса», Арадриан не переставал изумляться тому, что кто-то вообще выжил. Он почувствовал, как в отсек вошла Цибилаху, но продолжил смотреть в боковое окно, провожая взглядом Визарха, Мелиниэля, а затем и Эльдрада, когда те последовали за Иврайной.