Дикий наездник - [93]

Иврайна знала, что он прав, но внутри нее все равно вскипел гнев. Она чувствовала дрожь душ альдари подобно пальцам, скребущим по окнам с другой стороны рукотворного мира, однако не могла к ним прикоснуться. Как она ни старалась, ей не удавалось вырвать мертвых из их физических оболочек.

В отчаянии она ринулась сквозь войско демонесс, прорубаясь прямиком к последнему властелину демонов. Тот сосредоточенно хлестал плетью, сбивая диких наездников, что обрушивали на него сюрикенный огонь. Нуаду нанес удар копьем, однако даже древний Клык Ящера не оставил ни царапины на нематериальной плоти демона.

И тогда ее лихорадочно рыщущие мысли натолкнулись на разум Найалла и его спутницы.

Каэлледин выстрелила из пистолета в лицо очередной демонессе, превратив ее ангельские черты в лохмотья из демонической крови и бледной плоти. Она нырнула под когти следующего врага и рубанула клинком по внутренней части колена, отчего тот свалился на землю среди искрящихся тел сородичей. Сражающаяся рядом Нэмих добила противника, испепелив из термоядерного пистолета ему грудь.

— Отдай ее мне!

Каэлледин обернулась на крик, ожидая встретить несущееся к ним демоническое чудовище, однако увидела Иврайну, летящую на вихре из душ к ее семейству подобно баньши из легенд. Дщерь Теней указала мечом на Найалла и повторила требование:

— Отдай ее мне, лорд Огненных Сердец.

— Нет! — закричал в ответ Найалл, прижимая кулак к груди так, словно что-то защищал. — Она не твоя!

— Нуаду! — Запаниковавшая Каэлледин первым делом подумала о брате, позвав его по вещательным волнам. — Быстро сюда!

— Уже лечу.

Она увидела, как его кружащая вдалеке «Гадюка» свернула к ним.

— О чем ты? — резко спросила Каэлледин, становясь между отцом и Открывающей Седьмого Пути. Она бросила взгляд на Найалла. — О чем она говорит?

— Отойди, дитя, или я убью тебя, — предупредила Иврайна. Ее очи слабо заблестели, а кромка меча Скорби озарилась призрачным светом. — Не жди пощады от Открывающей Седьмого Пути. Мы все умрем так или иначе, поэтому не важно, чей клинок тебя сразит.

— Я не могу! — По щекам Найалла ручьями потекли слезы. — Она принадлежит мне.

— Она принадлежит Иннеаду. — Иврайна воспарила выше, и с ее рук и ног сорвались белые молнии. Ветвящаяся энергия сразила приближающихся демонов, создав временное затишье в ярящемся вокруг них бою. Закрученные Клинки вместе с Кровавыми Невестами продолжали прокладывать путь сквозь орду, защищая госпожу. — Если ты не выпустишь ее, я заберу ее сама.

— Кого? — закричала Каэлледин. Она мельком заметила алое пятно, которое мгновением позже превратилось в несущийся через поле брани «Алеан». — Отец, скажи мне.

— Ей нужна… твоя мать, — страдальчески ответил Найалл, снова ухватившись за грудь, будто от боли.

— Что происходит? — воскликнул Нуаду, едва его модифицированная «Гадюка» остановилась перед лордом Огненного Сердца. — Иврайна, не смей угрожать моему отцу!

Открывающая Седьмого Пути повернулась к наследнику клана, однако ее лицо смягчилось. Меч Скорби чуть опустился. Она посмотрела на Найалла и грустно кивнула:

— Скажи им, Найалл. — Она подлетела ближе. — Скажи им, как ты пытался спасти ее. А затем попрощайся с ней.

— Ты знаешь, о чем она говорит? — спросил Нуаду у Каэлледин. Та покачала головой, стиснув от страха зубы и переводя дикий взгляд с Иврайны на отца.

Открывающая Седьмого Пути замерла перед Найаллом.

— Не следовало так долго скрывать, — мягко промолвила она. — Эта рана убивает тебя, Найалл. Избавься от ее отравы.

Вождь клана согнулся, будто пронзенный в грудь, и Каэлледин подхватила его, чтобы не дать ему упасть.

— Все так, — сказал Найалл. Он перевел взгляд с Каэлледин на Нуаду и обратно. Она никогда не видела его настолько беззащитным и слабым, даже в моменты наихудших приступов болезни. — Твоя мать… Она не сгинула в Паутине, не целиком.

— Не целиком? — Нуаду перегнулся через поручень боевой платформы. На его лице читалось противоборство эмоций, и наконец на нем застыла маска недоверия. — Что ты натворил?

— Вы оба знаете, что когда-то я служил духовидцем. Паутина удержала ее отлетающую душу, и я увидел, как Великий Враг тянет к ней свои когти. Я разбил ее путевой камень и вобрал душу в себя.

Внутри Каэлледин схлестнулись радость и отвращение, которые были не в силах взять верх друг над другом.

— Что ты наделал? — сипло прохрипела она, как будто горло ей сжала невидимая рука.

— Как такое возможно? — спросил Нуаду.

Та женщина не была его матерью, и дикий лорд не мог понять намерения Иврайны. Его спокойствие только пуще разозлило Каэлледин. Она повернулась к Иврайне, воспламеняя свой клинок.

— Твой мертвый бог не спасет ее.

— Иннеад уже забрала ее, — спокойно ответила Иврайна. Она протянула руку, и на ее пальцах заплясала призрачная энергия, миазмы которой отразились в сверкающем путевом камне на нагруднике Найалла. — Ваш отец украл ее.

— Ее хотела поглотить Та-что-жаждет! — огрызнулся Найалл. — Я защитил ее.

— Иннеад спасет ее, — заверила Иврайна и махнула рукой, будто дергая за нить.

Из путевого камня брызнуло золотое сияние, отчего вождь болезненно вскрикнул.

— Не трогай его! — закричала Каэлледин, но не подкрепила слова действием, бессильная перед мощью провозвестницы.