Дикий мед - [45]

По коже Мориа пробежала дрожь, когда она попыталась представить себе эту сцену. Наконец-то ей стало понятно, отчего Белый Призрак ненавидит Беркхарта столь сильно.

– Мой кровный брат был очень серьезно ранен, но мы смогли унести его в горы, и позднее мне удалось его вылечить. Именно после этих событий и появилась легенда о Белом Призраке. Эта легенда – одна из тех, которые внушают надежду нашему народу в его нелегкой борьбе. Белый Призрак поклялся отомстить Беркхарту за его вероломство и за всех погибших. Его брат и сестра тоже дали клятву в том, что Беркхарт поплатится за все свои злодеяния.

– Но разве можно убивать солдат? – удивленно воскликнула Мориа. – Это приведет лишь к новой войне против апачей.

– Белый Призрак никого не убивает. К тому же он тщательно следит за тем, чтобы во всех его действиях не обвиняли индейцев. Белый Призрак похищает лошадей и припасы, чтобы затруднить боевые действия против апачей. Мой кровный брат хочет, чтобы, когда Беркхарт встретит свой конец, он пал только от его руки.

Теперь Мориа поняла, почему Девлин следил за отрядом Беркхарта. Он прекрасно знал, что Беркхарт может использовать малейший повод, чтобы начать новые нападения. Без тщательной подготовки или по неосторожности Девлин мог бы спровоцировать полномасштабную войну белых с апачами, а этого он не хотел.

Тут Мориа услышала, как в чашку льется какая-то жидкость, и удивленно подняла брови. Когда Чанос вручил ей чашку, она поднесла напиток к носу. Запах показался ей очень ароматным.

– Что это? – спросила она, не решаясь сделать глоток.

– Тисвин, – сообщил ей Чанос. – Его мы делаем из зерна.

Мориа продолжала колебаться. Глядя на нее, Чанос улыбнулся. Ему доставляло удовольствие смотреть на эту очаровательную молодую женщину, в чьем обществе последние несколько дней пролетели для него почти незаметно.

– Тисвин – это напиток, похожий вкусом на виски. Его апачи изготовляют для разного рода праздников. Проросшее зерно замачивается на ночь и укладывается в длинную яму и укрывается сверху травой. Затем его начинают помешивать – утром, в полдень и вечером, и делают это на протяжении десяти суток. После этого толкут, варят полдня, затем процеживают, и, когда жидкость перестает пузыриться... – Чанос с удовольствием сделал большой глоток, – мы его пьем. Для начала хотя бы попробуй, прежде чем отвергать.

Мориа сделала осторожный глоток и тут же разинула рот – проскочив по горлу, алкоголь словно огнем обжег все внутренности. Чанос поспешил похлопать Мориа по спине, посмеиваясь над ошеломленным выражением ее лица.

– Этот напиток намного крепче, чем те, что я пробовала раньше, – смогла она наконец выговорить.

– Второй и третий глоток пойдут намного легче, – уверил девушку Чанос.

И он оказался прав. Мориа не могла определить – то ли ее язык потерял чувствительность, то ли она просто притерпелась к обжигающему вкусу напитка, но со вторым глотком он ей показался совершенно другим, и, осушив чашку, она попросила налить ей еще. Чаноса позабавило, как расслабленно и умиротворенно Мориа откинулась на стену пещеры. Какой восхитительной была она в эту минуту! И до чего соблазнительной!

Пожурив себя за мысли, которых не должно было быть у него в голове, Чанос повернулся к котелку, в котором варилось его лечебное снадобье.

– А это лекарство я готовлю специально для твоих глаз, – произнес Чанос, сливая из котелка воду, чтобы в нем осталась одна гуща. Достав из висящей у него на боку кожаной сумки сухие растения и порошок в специальном мешочке, он начал смешивать все это с гущей.

– Это просто потеря времени, – проговорила Мориа, поднося к губам следующую чашку тисвина. – Я так и буду видеть одну черноту с серебряной точкой.

– Мое средство тебя вылечит. В нем есть магический порошок, – убежденно произнес Чанос. – Мой народ использует его еще с тех времен, как Усен спустил нас на землю.

Хотя Мориа и отнеслась к словам Чаноса скептически, она все же позволила ему покрыть ее веки клейкой пастой. И тут же сморщилась – лекарство имело приторный запах.

– Пахнет ужасно.

– Выпей еще немного, – предложил Чанос. – И ты вообще перестанешь ощущать запахи.

Он оказался прав. Тисвин совершенно лишил ее нос способности различать запахи, точно так же как язык – различать вкус. Прошло всего несколько минут, и Мориа уже заливалась беззаботным смехом, забыв и про то, что она слепа, и про отвратительный запах лекарства, и вообще про все на свете.

Чувствуя удивительную легкость, она провела пальцем по мускулистой руке Чаноса.

– Я хотела бы знать, как ты выглядишь, – произнесла она с глуповатой улыбкой.

Улыбка на лице Чаноса выглядела не намного умнее, поскольку он тоже выпил изрядную порцию тисвина. Но индеец оставался неподвижным, когда Мориа вела пальцем по его голове, вдоль угловатых линий его лица, по квадратному подбородку и орлиному носу.

– Наверное, ты очень красив. У тебя резкие, мужественные черты, – произнесла девушка заплетающимся языком. С густых черных волос апачи пальцы Мориа скользнули на его грудь, чтобы измерить ее ширину, и тут Мориа с удивлением обнаружила, что индеец так же мускулист, как и Девлин. Эти двое были удивительно похожими, и в то же время у них были поразительно разные характеры. Девлин никогда не сообщал ей ничего больше, чем это было необходимо. Чанос же с ней открыт и откровенен.