Дикий город - [71]

Оказавшись вблизи от такой добычи, она уже решила не рисковать — тут же вызвала Джойс, пообещав ей долю в добыче. У той к тому времени уже было рыльце в пушку, но это так, ничего серьезного. В нефтяном городе, где деньги ворочают лопатой, пара тысяч туда — пара тысяч сюда, какая разница?

Но тут и Джойс начала соображать, и ей пришла в голову другая идея. К чему вообще делиться с Рози, тем более что ни она сама никогда не доверяла ей, ни та не отвечала взаимностью. А потому зачем отдавать часть, когда можно взять весь куш? Так она женила вас на себе и тут же начала строить планы, как бы побыстрее от вас избавиться. Она понимала, что если не уладит этот вопрос в максимально сжатые сроки, а будет полагаться на наследование в результате естественного течения событий, то вы можете вообще лишить ее состояния. Ей надо было ухватить его и перевести в наличные прежде, чем это сделает Рози.

Однако с Рози надо было держаться настороже, не спугнуть ее. В противном случае та могла бы обмолвиться насчет всей затеи с замужеством, в той или иной степени обосновать версию о заведомом обмане и таким образом создать почву для расторжения брака. Поэтому Джойс решила выждать — стала всячески увещевать Рози и убеждать ее в том, что хочет вытянуть из вас для нее эти самые пять тысяч. Но Рози, как вы и сами наверняка думаете, было не так-то легко провести. Нет, она, конечно, сделала вид, что поверила Джойс, постоянно заходила к ней в номер, вела себя по-дружески. Но параллельно с этим обрабатывала Дадли — подстрекала его похитить эти пять тысяч взамен половины доли в ее иске.

И вот Дадли крадет эти деньги, после чего перестает существовать для нее. Зачем он ей, она ведь вообще никогда не собиралась ни с кем делиться? Но с деньгами что-то случилось — что именно, пока не знаю, но, думаю, когда-нибудь разберусь. Как бы то ни было, но она стала грешить на Багза и захотела отобрать деньги у него, пока не поняла, что их у него нет. По моим подсчетам, она наверняка стала бы искать другого воришку, который мог стащить деньги, — и я подсунул ей его. Того, кто кинул ее, когда она сама хотела кинуть его.

Но Рози смекает, что убегать ей пока рано — вот если Джойс не будет, тогда все препятствия уберутся с пути. Поэтому она вовсю орудует в ваших апартаментах, использует — как и раньше, когда убивала Дадли, — хлоралгидрат. Заправляет им авторучку, зажигалку, что там еще, после этого заявляется к Джойс и опорожняет это содержимое в ее бокал. Та отключается, после чего Рози отмывает оба бокала, убирает их и наполняет остатком хлорала пустой пузырек из-под духов. Все выглядит как самоубийство, правильно? Джойс убила Дадли и теперь то ли испугалась, то ли раскаялась, ну в общем-то... Простите...

Форд снова снял трубку:

— О, Эми, это ты! Ну, как дела? Ребята, как я понимаю, взяли Рози?

— Да к черту всякую Рози! — отрезала Эми. — Здесь только что был Мак и...

— Как я понял, вовремя, — хмыкнул Форд. — Но из города он все же уже успел смыться, так ведь?

— Да, смылся, смылся, чертушка! Кричал, паниковал, так был напуган, на меня нагнал страху, что со мной что-то случится! И хватит ржать, Лу Форд!

— Это я-то ржу? — с ухмылкой спросил Форд. — В чем дело, Эми? Ты как будто сердишься на что-то?

— Ты прав. Я просто взбешена! Ты наврал мне, Лу! Пообещал, что с ним все будет в порядке, что волосок не упадет с его головы! Говорил, г-говорил, что она тоже... — Эми задыхалась от гнева, голос ее надрывался. — О-она... Поч-чему? Это просто ужасно! У него же шишка на голове размером с яйцо!

— Да будет тебе, — откликнулся Форд. — Не думаю, чтобы ему было так уж плохо. Наверняка сразу после этого завалился спать.

— Ну ты еще дождешься, Лу Форд! Я до тебя еще доберусь! Я... Нет, ты не будешь говорить с Маком, и я не позволю ему говорить с тобой! Я заставила его лечь в постель, положила лед на голову, и он не встанет, пока я не разрешу ему сделать это.

Форд затвердел лицом, боль кольнула в сердце, полыхнула в блеснувших темных глазах. На какое-то время он почувствовал, словно в его мир — собственный и уединенный мир — проник посторонний человек, а он знал цену такому вторжению. Она была почти бесценна...

— Все нормально, Эми, — мягко проговорил он. — Продолжай заботиться о нем и никогда не прекращай. Потому что я знаю — он чертовски хороший парень и сможет позаботиться о тебе.

— Лу, — резко прервала она его. — Подожди минуту! Я...

Но Форд уже повесил трубку.

Потом откусил кончик очередной сигары и сунул ее в рот. Поднес зажженную спичку.

— Так, а теперь насчет этих пропавших пяти тысяч, — начал было он. — Я не знаю, что...

Его прервал негромкий храп. Рот Хэнлона был слегка приоткрыт, зато глаза плотно сомкнуты. Он спал сном праведника. А может — просто успокоившегося человека.

И снова Форд испытал чувство жестокого одиночества — одиночества и горечи. Но продолжалось это недолго — ушло так же скоро, как и нахлынуло. Он ухмыльнулся, тихо встал и на цыпочках вышел из комнаты.

Покачиваясь на высоких каблуках, Форд шагал по коридору — стетсоновская шляпа сдвинута на затылок, сигара зажата в зубах. По губам блуждала улыбка — то ли он чему-то радовался, то ли подсмеивался над собой. Что же еще оставалось делать?