Дикий барин в домашних условиях - [13]
Дверь у рентгенолога была хорошая – железо, глазок. Всё так, как я люблю.
Рядом с дверью, на которой знак опасности, прикручен крепко ящик для приема пожертвований, икона, лампада. Подергал ящик, подергал замок на ящике, пытался заглянуть в прорезь. Доверие покинуло наш мир, в который раз убеждаюсь. Палец застрял в ящичной прорези. Проктолог из меня никакой, судя по всему.
Судорожно выдергивал, улыбаясь по сторонам.
Кругом античный мир – много гипса и страдающих лиц.
Следопыт
Проснулся от сдавленных визгов.
Нет лучшего воспитателя для семилетней девочки, чем шестилетняя девочка или наша домоправительница Татьяна.
Я очень люблю нашу домоправительницу. Она принадлежит в редкому типу женщин. Такие женщины, например, носят шляпы, красиво курят и наряжаются перед приездом пожарных. Они бы для пожарных ещё и танцевали. Но в вихре искр и истошном вое погорельцев для пожарных танцую я. Танго «Пепел страсти».
Из-за предпраздничного бардака в доме накидано повсюду огромное количество всяких вредных сладостей. Разных. Конфеты такие, и такие, и такие. Местные сладости тут же валяются – там, чистый сахар, орехи и какая-то халвообразная ересь в бумажке. Фасованный диабет. Лежит ещё шоколад – простой и кондитерский. Кондитерский шоколад – в толстенных плитках. Невозможно крепких. Его надо, по логике, растапливать и поливать какие-то кексы и пудинги.
Ни разу не видал шоколадной глазури у себя за столом. Ни разу.
Неутомимые погрызы, обломки, крошки, куски фольги.
В детстве читал про следопытов. Они по следам на снегу рассказывали детям, что «вот заяц пробежал, вот след куропатки, а вот и лисичка тянет свою ниточку по белой странице лесной книги». Я с этим шоколадом стал зубопытом. Наклон погрыза, плоскость откуса, отпечаток резца. Тут скол под углом, а тут вонзали нижние клыки, а потом башкой вверх, а плитку пальцами вниз. Глаза к небу, мольба, чтобы ничего не поломать, и шоколадные слюни по уголкам рта. Остановиться-то невозможно. Караваджо.
А это кто тут так меленько обкусал? Торопился кто-то… Ого! А этот бивень мне знаком! Фольгу вмял, шоколадная лёжка матёрого самца-сластееда. Все характеры как на ладони.
Один работает как бобр: обточка шоколадной плиты основательная и всесторонняя, дуга обкусов ровная, ширина – три пальца, тип резца «лопаточный», выемка с тыльной стороны, азиатские гены, проворен, уверен.
Другая же грызла, стыдясь. Обгрызы чуть истеричны. Грызла и каялась. Ночная работа. Крошки на полу.
А этот руками ломал – самый опасный. Крошил пальцами толстенную плитку. Самодоволен.
Утром домоправительница Татьяна решила не дожидаться, что мы её покормим, и спустилась на кухню приготовить нам кашу. Заодно, наверное, посмотреть, нет ли где пожара?
Застала Е. Г. Шемякину. Нашего неутомимого грызуна.
Началась педагогика.
Застал финал. Татьяна с коробкой шоколадных конфет стоит над нашим сокровищем. Говорит:
– Ешь, Лиза, сколько хочешь. Пока не станет тебе СТЫДНО!
Лиза жуёт, а сама складывает конфеты себе в пижаму. Оттопырила полу, и туда. По одной. Демонстрация.
Увидела меня. И совершенно староверским голосом, с твердостью протопопа Аввакума, говорит раздельно:
– По-ка не стыд-но!
Это в ней бабушка моя проснулась. Безжалостная голубизна глаз и сталь.
Расскажу сегодня ей про Жанну д’Арк.
Настроение сезона
После того, как я нашёл в супермаркетовской тележке в снегах палку вкуснейшей колбасы «Еврейская» и упаковку сырников, нет человека, более меня верящего в рождественские чудеса.
Каждый сочельник я иду к магазину, в котором сбываются мечты, а в случае с колбасой «Еврейская» – и тайные желания. Ведь я смотрел на эту колбасу целую неделю, пока она ждала своей участи в холодильнике, жмурился, улыбался, трогал руками.
Тут ведь дело не столько в моей фартовости и экономности, а и в осознании того факта, что где-то в родном мне городе застыла в скорби семья иудеев. Вот папа разводит руками, вот мама капает себе лекарство, дети держат себя за щёки и качаются из стороны в сторону за пустым столом.
А у меня в доме ломота от щирости, треск от сытости и истома упоения. Когда ломтём ветчины обмахиваешься в перерывах между танцами на столах.
Ко мне в такие минуты заходят соседи с поздравлениями. Имеют при этом выражения лиц, которые любой может себе представить. Вспомните, как девушки приходят к своей подруге, которая живёт у зажиточного мужика в доме уже вторую неделю. «Зина! Давайте я ваши цветы отнесу – в воду поставлю!» И охапку роз у постели сгребает.
Вот если ей в этот момент в лицо посмотреть – сходство с моими визитёрами стопроцентное. Чрезвычайно смешанная гамма переживаний.
Вчера решил повторить свой колбасный успех. Но уже в другом месте, понятно. Никогда не возвращайся туда, где счастлив был. Поэтому поехал в другой супермаркет.
Ехал отлично. Слушал музыку, звонил по телефону, немного орал в морозную ночь, опустив стекло, на постороннего неприятного дядечку, потом выслушал самарское радио, зеленея лицом и держа перчатки у рта в виде этакого ковшичка. Сорок минут простоял у парка Гагарина, наблюдая заходящих в парковую темень и выходящих оттуда. Очень интересное наблюдение. Заходят люди в парк всё больше группами парней с пивом, веселыми, в чёрных трикотажных шапках, а выходят поодиночке, оглядываясь, и женщинами в песцовых шапках набекрень.
«Если бы мне дали книгу с таким автором на обложке, я бы сразу понял, что это мистификация. К чему Джон? Каким образом у этого Джона может быть фамилия Шемякин?! Нелепица какая-то. Если бы мне сказали, что в жилах автора причудливо смешалась бурная кровь камчадалов и шотландцев, уральских староверов, немцев и маньчжур, я бы утвердился во мнении, что это очевидный фейк.Если бы я узнал, что автор, историк по образованию, учился также в духовной семинарии, зачем-то год ходил на танкере в Тихом океане, уверяя команду, что он первоклассный кок, работал приемщиком стеклотары, заместителем главы администрации города Самары, а в результате стал производителем систем очистки нефтепродуктов, торговцем виски и отцом многочисленного семейства, я бы сразу заявил, что столь зигзагообразной судьбы не бывает.
«Вот читаешь, к примеру, какие-то тексты. И видишь, что у одного автора мысли в тексте бредут, как колонны военнопленных по сгоревшей столице империи.У другого же текст как заседание трибунала где-то под Падуей, в году, скажем, 1567. Все очень дисциплинированно, но с огоньком таким.У третьего – ежата бегут за зайчатами.У четвертого мысль одна, но он ее так гоняет шваброй по подвалу, что за облезлой и не уследишь.Пятый химичит, смешивает то одно, то другое, и зеленый ассистент волочит по кафелю за ноги предыдущего дегустатора.Шестой дрессирует визжащие соображения в клетке.Седьмой ведет в ночи протокол допроса целого табора цыган, подпевая у пестрых кибиток наиболее удачным формулировкам.У кого как, короче говоря.А у меня шапито на пустынном берегу, я дубасю в барабан, не очень тактично прижимая к поясу свободной рукой чумазую мальвину, холодный песчаный ветер с холмов рвет ленты и шарики».
«Очень многие в последнее время стали задавать мне вопросы, связанные с родом моей деятельности. Для меня такое любопытство кажется странным. Люди не верят, что чтение псалмов на паперти взаправду может кормить!Любой Шерлок Холмс может подойти ко мне, хрустя пустыми ампулами с семипроцентным раствором под ботинками на пуговицах, и сразу же догадаться, кто я такой и чем зарабатываю себе на кусок горького хлеба и кружку дождевой воды. Раз в тельняшке – значит, моряк. Деревянная нога, подсыхающая у камина, говорит о том, что моряк я не очень хороший, но с богатым прошлым, скорее всего боевым.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!