Дикие собаки - [3]

Савин с интересом разглядывал новоприбывшего. Они давно знали друг друга по научным статьям и по видеоконференциям, но встретились впервые. Тага-ев занимался теорией дифференциальных уравнений в частных производных, то есть был теоретиком и даже, скорее, математиком. Для практического приложения он мог выбрать любую область, но его почему-то интересовали геологические процессы в ледяных оболочках резонансных спутников. Савин очень удивился, когда увидел фамилию Тагаева в списке кандидатов в составе миссии «Гаруспик». Наивный человек! Где ему тягаться с ветеранами марсианских экспедиций? Он даже в Гренландии и в Антарктиде не побывал — в этих Мекке и Медине марсианских гляциологов. Вчерашний аспирант, автор нескольких любопытных статей; продолжит в том же духе — лет через десять станет авторитетом в своей области. А пока он Савину не конкурент.

И всё же Савин испытывал неловкость. Ему хотелось как-то поддержать Тагаева, и он рекомендовал его в состав очередной марсианской миссии. Но Тагаев на Марс не полетел. Это, видите ли, для него бесполезно, потому что марсианские льды тектонически не активны. Он остался на Земле и давал альтернативную интерпретацию наблюдений, которые Савин проводил на Европе. Они постоянно спорили, обмениваясь электронной почтой.

Планировалось, что «Понтифик», пролетая мимо Юпитера, забросит на базу биологов. Но, так как жизни на Европе до сих пор не нашли, вместо них отправили оборудование и ещё одного планетолога. Последнему пришлось вдобавок освоить космическую психологию: у команды «Гаруспика» возникли проблемы.

Савин не представлял Тагаева в роли психолога. У Валентина, кажется, отсутствовало чувство юмора. Ни разу на его памяти Тагаев не рассмеялся шутке, не сострил — последнее, впрочем, шло в плюс: в маленьких замкнутых коллективах не жалуют юмористов. Тагаев был исключительно уравновешен, даже в самых ожесточённых научных спорах он не выходил из себя. Савин же, внешне спокойный, подпускал в свои реплики всё больше яду и, когда набегала критическая масса, взрывался. Порой Савину казалось, что невозмутимость Тагаева объясняется равнодушием к науке — или, наоборот, запредельной уверенностью в собственной правоте.

Они так и не смогли друг друга переубедить, а поскольку оба были добросовестными учёными, о консенсусе речь не шла. Их могла рассудить лишь Европа.

— Рад, что вы приехали, Валентин Вадимович, — сказал Савин.

Тагаев стоял на пороге, рассматривая свою комнату. Точно такая же, как любая другая в жилом отсеке: стол, стул и кровать; стены под старину отделаны пластиком, светодиодные лампы равномерно освещают помещение. Впрочем, почему «под старину»? Подлинный интерьер середины века. Пока даже забавно, а надоест — можно сменить обстановку с помощью расширенной реальности.

Робот-уборщик закончил наводить порядок и выкатился в коридор. Тагаев закрыл за ним дверь; скафандр стёк с его пальцев на ручку и ровным слоем распределился по дверному полотну. Действительно удобно.

А это ещё зачем? Тагаев озадаченно поднял и опустил тяжёлую металлическую щеколду. Такое вряд ли предусмотрено проектом. Не работают электронные замки? Вполне возможно: на базе, построенной «Мариусом», поломки в порядке вещей.

Только от кого тут запираться? Друг от друга? Отношения у членов экспедиции натянутые, но явной враждебности Тагаев не заметил. По-своему, они неплохо справляются с ситуацией. Валентин вошёл в публичную сеть, открыл папку «Расписания». График посещения спортивного зала и бассейна, график пользования столовой… Обитатели базы делают всё от них зависящее, чтобы лишний раз не встречаться. Они бы, если могли, расселились по разным планетам — по одиночке на каждый Галилеев спутник, как в шутку предлагается в лимериках, найденных там же в сети:

Жил один гляциолог на Ио,

Он бесплодно искал криопиво.

«Очевидно, Юпитер Криопиво похитил»,

— Заключил гляциолог наивно.

А биолог, что жил на Европе,

Как-то раз рассмотрел в микроскопе

Ложноножки в чулках

В туфлях на каблуках

— Видно, линзы купили в сексшопе.

Астрофизика на Ганимеде

Приходили проведать соседи:

Крокодилы и раки,

Хомячки и собаки,

Леопарды, слоны и медведи.

Жил один программист на Каллисто,

Одинокий, как граф Монте-Кристо.

Он сквозь камень и лёд

Прокопал тайный ход,

Очутившись опять на Каллисто.

Стихи заинтересовали Тагаева как психолога. Очевидно, в них отразилась неофициально сложившаяся иерархия: Савин, Эррера Баррос, Наутиял, Хэ Бинсин.

В первом лимерике, про Андрея Николаевича, обыгрывается происхождение Галилеевых спутников. Их химический состав различен: чем дальше от Юпитера, тем больше воды и меньше железа и камня. На Ио воды нет совсем, на Европе под слоем льда и воды — большое каменно-железное ядро, Ганимед же и особенно Каллисто состоят из льда и воды почти наполовину. Галилеевы спутники образовались из обледенелых камней, захваченных Юпитером из солнечного диска. Диск же Юпитера довольно горяч, особенно ближе к центру, где его прогревало излучение сжимающегося газового гиганта. Если камни втягивались в диск в районе орбиты будущей Ио, лёд с них испарялся. Вращение вытесняло водяной пар прочь от Юпитера, и он конденсировался на холодных зародышах Ганимеда и Каллисто.