Дикие сердцем - [53]

Молодые девушки, которые привыкли к восхищенным возгласам по поводу своей внешности, были приятно удивлены тем, что Алекса интересовал их внутренний мир. После беседы с Алексом даже безголовые школьницы ощущали себя средоточием мыслей и чувств. Несколько раз я случайно подслушала, как женщины делились с Алексом подробностями, которые никогда бы не доверили даже своим матерям или мужьям. Я была поражена.

Мужчины обычно держались дольше, чем женщины. Они предпочитали не замечать неприятную правду. Но профессиональный опыт Алекса помогал найти выход и здесь. Он умел заставить человека совершить поступок. Его жертва даже не догадывалась, что ее действиями руководят. Малейший намек на сомнение, затаенный страх, который обнаруживал Алекс, позволяли ему подобрать особый ключ.

Когда я спросила Алекса, зачем он делает это, Алекс ответил, что пытается сделать скучных людей интересными. Его ответ показался мне неискренним. Алекс создавал атмосферу иллюзорной близости, когда откровенность предполагалась только с одной стороны. Таким образом, Алекс играл роль наставника. Это льстило его самолюбию.

Когда я обвинила его в манипулировании людьми, он сказал, что я слишком наивна, все мы манипулируем людьми время от времени. Я возразила: разница в том, что чаще всего это происходит неосознанно, к тому же нельзя недооценивать роль мотивации. Существует огромное различие между инстинктом и осознанным действием. Алекс в ответ на это заявил, что мои слова лицемерны и ничего не значат. Что, собственно, мне не нравится? Должен ли он молчать в присутствии других? А может, я ревную его за то, что он интересуется кем-то еще, кроме меня? Идея посвятить всего себя нашим отношениям кажется ему прекрасной, но он боится, что спустя некоторое время я стану скучать и мне надоест его общество.

Этот разговор произошел спустя шесть месяцев после нашего знакомства, вскоре после того, как Алекс решил на мне жениться. Меня поразило, как легко Алекс заставил меня сомневаться в своей правоте. Я обнаружила, насколько сложно отстоять свою точку зрения в споре с ним. Позже, раздумывая над его словами, я поняла, что Алекса чрезвычайно рассердила моя критика. Он немедленно повернул разговор таким образом, чтобы показать, как несправедливы мои упреки и насколько я эгоцентрична, когда требую уделять мне время и внимание.

— Моей старушке скоро исполнится восемнадцать. Она высохла и уже не так резво скачет, как прежде. Но только однажды она сбросила меня с седла. Тогда мы галопом скакали между деревьями и наткнулись на широкий ров. Я не могу обвинять лошадь в том, что свалился. Никто бы не смог перепрыгнуть через эту чертову канаву — слишком уж она была широка. — Я заглянула в налитые кровью глаза лорда Диринга. Он так увлекся рассказом, что позабыл обо всем. Лорд Диринг стал ковыряться пожелтевшим ногтем между передними зубами. Он пытался выковырять застрявший кусочек мяса (мы как раз ели утку). Я спешно отвела взгляд. — Идиоты егеря забыли оцепить местность. Нам пришлось пустить собак с одной стороны и поджечь камыш с другой. Ха-ха-ха! Лисица металась, как сумасшедшая…

Слушать это было выше моих сил.

— Нельзя поступать так по-свински. Мне тоже хочется поговорить с прекрасной соседкой, — Монтегю Барст повернулся спиной к леди Фриск и окинул меня затуманенным взглядом.

Леди Фриск даже привстала. Она выглядела не на шутку обиженной.

Я ожидала дальнейших расспросов о том, охочусь ли я, где и с кем это делаю. Но Монтегю Барст оказался человеком, слепленным из совершенно другого теста. На нем был костюм-тройка с ярким жилетом и галстук-бабочка. Монтегю гордился тем, что гораздо умней своих деревенских соседей. Он жеманно кривил губы, когда подбирал mot juste[37]. Мы долго обсуждали игру сборной по крикету. Так как я не видела ни одной игры, разговор казался мне невероятно скучным.

Я сожалела, что мне попались столь неинтересные собеседники. Правда, столовая оказалась очаровательной — светло-голубые стены и высокий потолок. Еда была очень вкусной. Подобные блюда готовила миссис Поуп, пока Фэй не пожелала кулинарных изысков. Еда была простой, сытной, к тому же свежеприготовленной. Я ела очень много, наверняка потому, что чувствовала себя если не счастливой, то, по крайней мере, умиротворенной. Так спокойно мне не было уже очень давно.

— Клянусь всеми святыми, это было выше моих сил, — сказал Гай, подавая мне бокал с шампанским.

Мы оказались вдвоем в бильярдной. Гай вызвался принести бутылку бренди и забрал меня с собой. Он сказал мадам дю Вивьер, которая висела на его руке все время после обеда, что хочет показать мне замечательный вид на долину. Мадам дю Вивьер недоверчиво улыбнулась и шлепнула меня по заднице своей сумочкой. От неожиданности я пролила кофе из чашки, которую держала в руках. Викторианское окно в бильярдной оказалось широким. На улице уже было темно. Луна спряталась за тучи. Я видела только черную шевелящуюся массу деревьев на фоне темно-синего неба.

— Ты, кажется, не скучал. Напротив, был вполне доволен.

— Мадам дю Вивьер забавная старушка. Мы разговаривали о тебе. Мадам сказала, что ты du chic