Дикие пчелы - [8]
Таежный человек – прежде всего охотник, умелец на все руки. Неохотник, снулый ко всему человек погибнет а одночасье: от незнания таежных законов, от неумения добыть зверя на пропитание. Охотник, тот и зверя добудет, шкуру выделает, сошьет себе одежду и обувь, срубит зимовье, дом, починит ружье, вспашет землю и хлеб посеет. В тайге скучать некогда: то грибов надо собрать и насолить, ягодами запастись, винограду набрать, вина надавить, шишек кедровых навозить, чтобы в пересудах было что пощелкать. А тут еще хлеба, покосы, огород. Таежному человеку нельзя засыпаться до вторых петухов, с пташками надо вставать, а с последними их голосами ложиться.
Степан Бережнов побывал в этих краях, присмотрел глухую долину Уссурки и решил вести сюда братию. В марте 1879 года, в непролазное распутье, без троп, по таежной целине, продирались раскольники через крутые Михайловские перевалы, чтобы выйти к намеченному большаком месту, остановиться в устье небольшой, но бурной речки Каменки.
Пришли вшивые, косматые, оборванные. На истертых до крови плечах принесли бороны, плуги, железо, гвозди, зерно для посева и семена овощей. Картошку тоже не забыли. Не оставили позади себя дорогу, знали, что проруби ее, то по ней придут другие, может быть, и чужие люди. А вот так, по бездорожью, не всякий рискнет пройти через дебри таежные. Такое под силу только раскольникам, которые хотели укрыться за горами и лесами от худого глаза царя-антихриста, от назойливых мирских людей.
Пришли таежные люди, которым тайга – родной дом, как уральская, так и сибирская, а теперь вот эта – неведомая, Уссурийская. Без гомона и шума пришли. Ведь они беглые от царя и церкви. Со времен Алексея Михайловича беглые, со времен трижды проклятого патриарха Никона – беглые. А раз беглые, то все надо делать тайком, как это делали в Сибири, Забайкалье.
А вокруг простор, вокруг голубые мартовские сопки с рыжинкой, как косули в линьку. Стекались с них речки, образуя широкие долины, за миллионолетия подготовили пахотные земли неугомонному мужику-умельцу.
И застучали топоры, завжикали пилы; среди тайги вставала деревня Каменка, отгороженная от худого глаза столетними кедрами, тысячелетними дубами, голенастыми березками. Если в Сибири они жили за крепостными стенами, строили свои остроги, то здесь отказались от стен. Тайга будет стенами, доброе слово будет крепче стен. Так порешил Степан Бережнов, молодой проворный наставник старообрядческой общины. Запретил рубить лес в деревне, а возили его издалека.
Первый дом, даже не дом, а келью, чем-то похожую на крепостную башню, срубили старейшему учителю Михаилу Падифоровичу Бережнову, ибо у раскольников старость почиталась наравне со святостью, а заслуги перед народом – и того больше. Деду Михаиле уже сто тридцать лет стукнуло. А он еще в силе, при здравом уме. Он как только занял пахнущую смолой келью, тут же разложил свои бумаги, чтобы продолжить описание мытарств людских, оставить после себя завещание бунтовщикам-раскольникам, чтобы рассказать миру правду, что пришла с житейской мудростью. Писал, чтобы потомки не повторяли ошибок своих предков, были бы мудры, были бы покладисты. Земля мала, беготней славы не наживешь, а вот бесславие уже нажито.
Хотел бы спрятать от глаз людских деревню Степан Бережнов, но деревня – не иголка, которую можно спрятать в стоге сена. Вон, сразу за поскотиной, раскинулись пашни. Поднимали с хрипом и стоном. Гнус продыхнуть не давал. Звери стерегли каждый шаг человека.
Но молодой наставник говорил:
– Обтопчем землю – спадет гнус. Почнем охоту – отойдет зверь. Навались! Не боись! Кто сгинул, знать, так богу угодно. Поджимай, мужики! Не отставай, бабы!
Поджимали, не отставали. За пашнями раскинулись покосы. А за покосами шли дороги и робко обрывались у леса. Здесь раскольники брали лес на стройку, на дрова. Дальше прятались тайные тропы, по которым шли маньчжуры-коробейники и на которых таились хунхузы. Контрабандисты несли раскольникам все, что душа пожелает: порох, свинец, соль, мануфактуру… Плата – пушнина, тигровые шкуры, кости, ус, кабарожий пупок, панты. Денег пока не брали. Да и мало их было у раскольников. Пока сюда добрались – все растрясли, то пристава надо было ублажить, то казаков.
Наученные веками жить в дружбе с инородцами, здесь тоже всячески завязывали мир и дружбу. Были честны до мелочи. Ибо раз обмани коробейника, то об этом будут знать все торговцы и обойдут деревню, в которой живут обманщики. Раз обидь инородца, то все инородцы станут врагами. А здесь жили удэгейцы, орочоны, гольды. Раскольникам воевать с инородцами не с руки.
Не было и воровства, которое наказывалось смертью. Амбары не закрывались на пудовые замки, двери домов подпирались палками, чтобы не забрела в дом собака. Для человека же все двери были открыты, будь то хоть манза-бродяга, который забрел на русскую землю с надеждой, что он здесь может стать богатым человеком. Но только богатство то надо было обрести в поте лица. Заходили и русские бродяги – тоже искали себе жизнь потише и кусок хлеба побольше. Да чтобы без труда, будто здесь калачи растут на деревьях.
Если «Черный Дьявол» свидетельствовал о рождении нового таланта, то роман «В горах Тигровых» показал зрелость этого таланта, его серьезность и перспективность. Иван Басаргин смело свернул с проторенной дороги и начал прокладывать собственную.В романе на протяжении десятилетий прослеживается судьба русских переселенцев, освоивших и защитивших от иноземцев Приамурье и Приморье. Главные герои романа — династия бунтарей пермяков Силовых, предводителей пестрой крестьянской вольницы, которая и положила начало заселению диких таежных земель.
Повесть «Черный дьявол» — первое крупное произведение Ивана Басаргина, в котором молодой писатель талантливо воссоздаёт картины природы, портреты и характеры людей тайги во всём их многообразии. Писатель продолжает традиции «очеловечивания» животных, связанные в мировой литературе с именами и книгами Л. Толстого, А. Куприна, Р. Киплинга. Джека Лондона, и, конечно, арсеньевские традиции изображения дальневосточной природы.Выросший в семье потомков первых дальневосточных переселенцев, автор обнаруживает глубокое знание языка, в его повести чувствуется красота Дальнего Востока, аромат его цветов, пасек, охотничьих чащоб.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.