Дикие пчелы - [7]
Встретились, обнялись, извлекли мечи из ножен и поклялись на мечах на вечное побратимство: если кто в их роду родится из мужского пола в один день, одного года, то пусть будут побратимами по завету. Этот бой свершился в 1730 году, седьмого дня, месяца августа.
Вернулись живые в острог, принесли с собой страшную весть. Завопили женки и дети, но это вопение оборвала Степанида Бережнова, которая тут же встала во главе раскольников. Воительница была новгородского толка. Если кто-то говорил, что после смерти душа вознесется в рай или ад, то она на то отвечала: «Что есть царство небесное, что есть воскрешение из мертвых? Ничего того нет и не было, окромя сказок житейских. Есть человек, а человек – есть бог. А ежели умер человек, то умер. Тело все видели, а душу – никто. Умерло тело, умерла душа, а тело и душа – едины. И не возносится она в небо, а уходит в могилу с усопшим». Среди раскольников и такое могло быть, вольно мыслить никому не воспрещалось. Собрала Степанида народ и сказала:
– Воевать у нас сил нет, будем уходить в Полуношные страны. У нас есть кочи и щельи, соберемся за зиму и уйдем. А зима на носу. Ярыги же царские нас в зиму не тронут. Море мы знаем, тронем пока на Мангазею, а уж оттуда – в леса сибирские. Не перечить! Быть по сему!
Никто и не собирался перечить Степаниде, все знали ее характер, круче Амвросия будет. Феофил Тарабанов было заикнулся о самосожжении, мол, чего маять людей, вознестись… Она так цыкнула на него, что он даже присел под ее палящим взглядом. Тихо сказала:
– Хватит нам резати народ русский. Земли много, схоронимся в Сибири, что и ворон залетный не найдет. Новую пустынь поставим.
Зиму готовили посудины, смолили их, шпаклевали, отбирали скот, провиант, семена, разную разность, чтобы уйти в земли нелюдные и надолго осесть там.
И как только тронулись льды на Выг-реке, спустились на щельях и кочах в Онежскую губу, а уж оттуда – в Студеное море. Дорогу-то до Обской губы хорошо знали. Устин с Амвросием не раз туда хаживали. Да и старики тоже хаживали. А лето в Полуношных странах короткое. Едва успели добраться до Мангазеи, как подули холодные ветры, едва успели повернуть свои корабли в Обскую руку – стали реки. Зимовали у чуди узкоглазой, народа тихого, покладистого и доброго. После зимовки поднялись по Оби до устья Иртыша, еще прошли сотню верст по Иртышу и стали ставить свою крепость с башнями да с пушками. А кругом безлюдье, первозданная тишина.
Глава вторая
Таежные люди
1
Горы в этой тайге называют мягко и певуче – сопками. Сопк-и-и! Они караванисто уходят к изломанной линии горизонта, сливаются с синевой неба, теряются в облаках. Крутые, жаркие сопки. Горбатятся от старости перевалы, а с них – звонко, вприпрыжку бегут ручьи, вода в тех ручьях сочная, вкусная, пей – не напьешься. Ключи рождают речки, тоже молодые и бойкие. Эти речки могут так забуянить от затяжных дождей, что их грохот слышен за несколько перевалов. Они вырывают столетние ильмы, бархаты, вербы, катят по дну многопудовые камни, все сметают на своем пути. Норовистые речки, бешеные. А спадет вода, они тихо и ласково журчат в своих ложах, былинные сказы рассказывают, крепкий сон навевают.
А леса… Разве есть еще где-то леса прекраснее уссурийских! Здесь черная береза обнялась с белой, осинка-говорушка день и ночь шепчет о чем-то кедру. Рядом раскосматил хвою тысячелетний тис, его прикрыла стройная ель. В обнимку, дружно поднялись на сопку пихты, сползли в распадок и заполоводили его. Огромными шатрами раскинулись заросли дикого винограда, лимонника, кишмиша. Все здесь переплелось и перевилось. Но каждому хватает места на этой суровой, а вместе с тем теплой и ласковой земле.
Речки, сопки, глухие распадки, чистые поляны и марюшки, дикие скалы с причудливыми нагромождениями камней – это все тайга.
И где еще есть, как не в этой тайге, легендарный корень женьшень, тис, могильная сосна… Этот уголок земли не тронули великие оледенения, не опалили его холодным дыханием студеных ветров, обошли и оставили людям сказку.
А зверей здесь называют тайгожителями. Для них тайга – и корм, и приют. Косули любят долинки, чистые места с перелесками. Изюбры поднялись в сопки, лишь на ночь спускаются попастись. Кабаны – в кедрачах, дубняках; там же тигры, медведи, хотя последние относятся к числу бродяг и ходят по всей тайге, по всей земле. А уж разная мелочевка: белки, бурундучишки, разные птахи – так этими вообще переполнена тайга. Все поют, трезвонят, что-то рассказывают друг другу.
Люди здесь называют; себя таежными людьми. В них от тайги ласковость, доверчивость и суровость, а порой и жестокость. Здесь иначе и нельзя: только жестокостью можно остановить варнаков, тех, кто не признает таежные законы. Они не писаны, они вошли в плоть и кровь таежных людей с детства и навсегда.
И законы эти просты и человечны: не грабь, не убивай проходящего, помоги терпящему бедствие, будь он тебе друг или недруг, не бей зверя без числа, оставь в зимовье хлеб и соль, заверни в берестинку спички, дров наколи – будь человеком, а не брандохлыстом. А если завидел неладное, то накажи нарушителя по таежным законам. Здесь ведь нет урядников и приставов, нет суда присяжных, поэтому сам суди по совести, по человечности, не перегибай палку, может сломаться…
Если «Черный Дьявол» свидетельствовал о рождении нового таланта, то роман «В горах Тигровых» показал зрелость этого таланта, его серьезность и перспективность. Иван Басаргин смело свернул с проторенной дороги и начал прокладывать собственную.В романе на протяжении десятилетий прослеживается судьба русских переселенцев, освоивших и защитивших от иноземцев Приамурье и Приморье. Главные герои романа — династия бунтарей пермяков Силовых, предводителей пестрой крестьянской вольницы, которая и положила начало заселению диких таежных земель.
Повесть «Черный дьявол» — первое крупное произведение Ивана Басаргина, в котором молодой писатель талантливо воссоздаёт картины природы, портреты и характеры людей тайги во всём их многообразии. Писатель продолжает традиции «очеловечивания» животных, связанные в мировой литературе с именами и книгами Л. Толстого, А. Куприна, Р. Киплинга. Джека Лондона, и, конечно, арсеньевские традиции изображения дальневосточной природы.Выросший в семье потомков первых дальневосточных переселенцев, автор обнаруживает глубокое знание языка, в его повести чувствуется красота Дальнего Востока, аромат его цветов, пасек, охотничьих чащоб.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.