Дикие мечты - [22]

Ее сердце замерло, когда она узнала звук его шагов на лестнице. Линкольн шел в противоположную сторону от ее комнаты. От Оливии Ава знала, где находилась его спальня.

Звук, закрывающейся двери заставил ее подпрыгнуть. Большую часть своей жизни она провела похороненная за учебой и работой. Эта поездка в Луизиану, возвращение к корням, открыла ей глаза на многие вещи. Ава уже не та женщина, что сошла с того самолета. Она думала, чувствовала и действовала по-другому.

Линкольн заставил её встретиться лицом к лицу со своими чувствами. Он подтолкнул её к этому, дал прочувствовать и познать тот огонь, что возник между ними.

Ава отказывалась проснуться завтра утром с чувством сожаления. Она больше не будет отталкивать людей, и держать их на расстоянии. В этих болотах нашлось нечто ценное и редкое, и она не сможет — не станет — отпускать это.

Ава открыла дверь и вышла в коридор. На мгновение заколебалась, но, расправив плечи, шагнула вперед. Обычно, у нее был продуманный план, что будет делать и говорить, но с Линкольном связно думать не получалось.

Достигнув его комнаты, она услышала шум воды. Взявшись за ручку, Ава обнаружила, что дверь не заперта и вошла внутрь. Дверь в ванную была приоткрыта, из нее клубился пар. Ковер заглушал шаги на деревянном полу.

Сердце колотилось, но не от страха — от волнения.

От предвкушения.

От сильного желания.

Линкольн был в душе. Ава остановилась и улыбнулась, наблюдая, как струйки воды скатываются по твердым мускулам и смуглой коже. Внезапно его движения прекратились, и голова резко повернулась к ней. Улыбка Линкольна была дерзкой и манящей. Он открыл дверцу душевой и Ава, скинув одежду, поспешила к нему. Линкольн обнял ее и, развернув, прижал спиной к холодной плитке.

— Почему так долго? — спросил он.

Ава рассмеялась и обняла его за шею.

— Закрой дверь и поцелуй меня.

— Есть, мэм, — ответил Линкольн с соблазнительной улыбкой, и закрыл дверь. — Я думал, ты попросишь о большем.

— Ох, поверь мне, я хочу намного больше.

— Правда? — спросил он и потерся об нее своим твердым членом. — Насколько?

— Все, что ты сможешь предложить.

— И больше никакого бегства?

— Никакого бегства.

Разговор закончился, когда Линкольн поцеловал ее палящим, жгучим поцелуем. Ее пальцы запутались в его волосах, и он углубил поцелуй. Кожа Авы шипела от горячей воды и ощущения его твердого тела. Она застонала, когда он обхватил ее грудь, поглаживая большим пальцем затвердевший сосок.

Линкольн начал прокладывать дорожку поцелуев вниз по ее телу, постепенно опускаясь перед ней на колени. Ава встретилась с его ярко-голубыми, горящими от желания глазами. Она не могла поверить, что смогла найти такого, как Линкольн, или, что едва не оттолкнула его. Но больше подобной ошибки она не совершит.

Его руки нежно исследовали ее живот и бедра, опускаясь вниз по ногам. Линкольн наклонился и медленно, наслаждаясь каждым миллиметром ее тела, целовал внутреннюю часть бедра. Ава задыхалась, ее руки скользили по плитке в тщетной попытке за что-то удержаться, когда Линкольн поднял ее ногу себе на плечо и его язык коснулся лона.

— Линкольн, — прошептала она, теряясь в наслаждении, когда его язык нашел ее клитор и начал безжалостно дразнить.

Ее тело горело для него. Линкольн подвел ее так близко к оргазму, что, если бы не его руки, поддерживающие ее за бедра, Ава распласталась бы на полу.

Он облизывал и дразнил. Он возбуждал и возносил ее на вершины… Он будоражил и соблазнял.

Ава была близка к кульминации, когда Линкольн отстранился и стал прокладывать дорожку поцелуев вверх по ее телу. Застонав от разочарования, Ава открыла глаза и увидела, как он наблюдает за ней. Жажда, острое желание, — вот, что она прочла в глубинах его голубых глаз. Ее живот сжался от предвкушения чего-то прекрасного. Линкольн хотел заявить на нее права, и Ава мечтала об этом не меньше, — иметь его клеймо на себе. Чтобы каждый знал, что она принадлежит ему,… а он ей.

Линкольн подхватил ее под бедра, и, приподняв, широко развел их, его набухшая возбужденная головка коснулась ее лона. Ава обняла Линкольна за плечи, и попыталась обвить его бедра ногами. Он не позволил... и, держа ее на весу — медленно входил в нее все глубже, шепча ее имя.

Вне себя от сводящей с ума страсти, Ава вонзила ногти в его плечи.

Наконец, полностью погрузившись в нее, Линкольн обернул ее ноги вокруг своей талии, и начал двигаться.

Ава целовала его, гладила по спине, блуждала руками по его телу, везде, куда могла дотянуться. Ощущения его кожи под руками, в то время, когда он вонзался в нее все сильнее и сильнее, многократно усиливали ее чувства.

Линкольн хотел прижать Аву сильнее, быть еще ближе. Желание и голод по ней нарастали в нем, как и жажда заклеймить её так, чтобы Ава не смогла забыть, чтобы не подумала уйти от него.

Он еще глубже вошел в нее, тугие, влажные стенки ее влагалища толкали его все ближе и ближе к краю.

Ни одна женщина никогда прежде не доводила Линкольна до такого исступления, но от этого ему еще больше хотелось, чтобы Ава осталась рядом с ним. Она была умной и упрямой, красивой и сильной. Она была создана для него, и он готов на все, чтобы убедить ее в этом.