Дикие карты - [138]

— Я позабочусь о том, чтобы он вел себя пристойно, Хирам.

Грег покачал головой, причесал рукой пепельные волосы. Наружность у него была бесцветная и совершенно ничем не примечательная. Хартманн не принадлежал ни к тому типу лощеных и чрезвычайно озабоченных своей внешностью молодых политиков, которые вышли на сцену в начале семидесятых, ни к приземистым и самодовольным представителям старой гвардии. Хирам считал Грега человеком дружелюбным и естественным, искренне пекущимся о благе своих избирателей. Будучи председателем СКИВПТа, Грег демонстрировал сострадание ко всем, кого поразил вирус дикой карты. Под руководством сенатора различные ограничивающие законы, касающиеся жертв вируса, стали соблюдаться не так строго, были отменены или на них благоразумно закрывали глаза. Постановления о контроле способностей экзотов и об особом наборе на воинскую службу юридически все еще действовали, но сенатор Хартманн запретил всем своим подчиненным приводить их в исполнение. Хирам часто поражался той ловкости, с которой Грегу удавалось регулировать столь щекотливую область, как взаимоотношения общества с джокерами. «Друг Джокертауна» — вот каким эпитетом наградила его как-то раз «Тайм» в одной статье (к которой прилагалась фотография Грега, пожимающего руку Рэнделлу, швейцару «Дома Смеха», — вместо руки у Рэнделла была клешня, а в центре ладони торчала гроздь омерзительных слизких глаз). Для Хирама сенатор был тем самым «хорошим человеком», которого так нечасто встретишь среди политиков.

Грег вздохнул, и Хирам увидел, что под сенаторской маской добродушия скрывается многодневная усталость.

— Как дела на съезде, сенатор? — спросил он. — Что там с пунктом о правах джокеров? Примут его?

— Я борюсь за него изо всех сил, — ответил Грег и оглянулся на репортеров; они наблюдали за разговором с неподдельным интересом. — После пленарного голосования будет понятно.

В глазах Хартманна промелькнуло выражение безнадежности, и Хирам понял все, что ему было нужно. Пункт не будет принят, как и все остальное.

— Сенатор, — проговорил он, — когда этот съезд закончится, я очень надеюсь, что вы заглянете ко мне. Я лично приготовлю для вас что-нибудь особенное — чтобы вы знали, что ваша борьба не осталась незамеченной.

Грег легонько похлопал Хирама по плечу.

— Только при одном условии. Чтобы мне дали кабинку в самом дальнем углу. На одного. Только я — и больше никого.

Сенатор хмыкнул. Хирам усмехнулся в ответ:

— Она ваша. А сегодня я рекомендовал бы говядину в красном вине — она просто тает во рту. Соус я приготовил собственноручно. Что же касается десерта, вы непременно должны попробовать белый шоколадный мусс.

Двери лифта у них за спиной открылись. Спецагенты настороженными взглядами проводили двух вышедших оттуда женщин. Грег кивнул им и снова пожал Хираму руку.

— Вам пора заняться остальными гостями, друг мой. Позвоните мне, когда закончится это безумие.

— В Белом доме вам тоже понадобится повар.

Это высказывание заставило Грега от души расхохотаться.

— Я бы посоветовал вам поговорить об этом с Картером или Кеннеди, Хирам. В этой гонке я всего лишь темная лошадка.

— Значит, самый достойный, как всегда, остался в стороне, — парировал Хирам и отошел.

«Козырные тузы» размещались на наблюдательной площадке Эмпайр стейт билдинг. Из широких окон посетителям открывался вид на Манхэттен. Солнце уже коснулось горизонта за городской гаванью, и по обеденному залу рассыпались его золотые отблески. В золотисто-зеленом закатном свете невозможно было не заметить доктора Тахиона, который сидел за своим обычным столиком вместе с какой-то незнакомой женщиной. Грег сразу же понял, что Хирам не просто злословил: на Тахионе был ярко-алый смокинг с изумрудно-зеленым шейным платком из атласа. Плечи и рукава украшали дерзкие узоры из блесток; к счастью, брюки его были милосердно скрыты скатертью, но из-под смокинга выглядывал переливчато-оранжевый пояс. Грег помахал рукой, и Тахион кивнул в ответ.

— Джон, будьте любезны, отведите наших гостей за столик и представьте их друг другу, ладно? Я на минутку. Эми, идемте со мной.

Грег принялся пробираться между столиками.

Длинные, до плеч, волосы Тахиона были того же немыслимого пламенного оттенка, что и пояс. Он провел по спутанным кудрям тонкой рукой и поднялся навстречу Грегу.

— Сенатор Хартманн, — сказал он. — Позвольте представить вам Анжелу Фасетти. Анжела, это сенатор Грег Хартманн и его помощница Эми Соренсон. Именно сенатора следует благодарить за большую часть финансирования моей клиники.

После непродолжительного обмена любезностями Эми извинилась и под каким-то предлогом ускользнула. Грег был приятно удивлен, когда спутница Тахиона без малейшего намека со стороны Эми поднялась и вслед за ней вышла из-за столика. Грег дождался, когда обе женщины удалились на достаточное расстояние, и обратился к Тахиону.

— Я подумал, вам будет интересно узнать, что мы действительно обнаружили в вашей клинике подсадного агента, доктор. Ваши подозрения оправдались.

Тахион нахмурился, глубокие морщины прорезали его лоб.

— КГБ?

— Возможно, — отозвался Грег. — Но пока мы точно знаем, кто он, он относительно безопасен.