Дикие гуси - [103]

— Нет, не все! — жестко прервал ее Айс. — Мой дружок был не из тех, кто легко сдается!

— А что, есть и продолжение этой истории? — заинтересовался Гарик.

— Окончание — так будет вернее! — поправил его Айс. — Если хотите…

— Да что ты заладил — если хотите… если хотите? — передразнила его Юлька. — Если бы не хотели — не слушали бы! Ведь интересно же?

Она обвела вопросительным взглядом присутствующих. Все дружно проголосовали «за». Айс доел свою порцию арбуза и продолжил…

«После недолгих раздумий Юра решил ехать к границам бывшей Родины, вернуться в Ужгород. Уж там-то, наверняка, отыщется какой-нибудь вариант подзаработать. Задумано — сделано. Впервые за три года попав в пределы бывшего Союза, а именно — на Украину, он был приятно удивлен, увидев множество торгашей, размах фирм, а на дорогах — сверкающие иномарки.

„Гм-м, не так уж и плохо им живется здесь, в бывшем Совдепе!“

Вечером, в ресторане гостиницы „Закарпатье“, Фетисов познакомился с армянином по имени Вазген. Тот, выслушав рассказ Юры о его скитаниях по Хорватии, оплатил весь шикарный стол западно-украинской кухни и без особого перехода заявил:

— Есть предложение, джан! Денежное!

На следующий день он рассказал „хорвату“ о тяжелой борьбе карабахских армян против турок-азеров. Вот там-то и предстояла работа — с гостеприимными и щедрыми арцахскими парнями.

— А попаду я туда как? — заинтересовался Юра. — У меня ведь „зелень“ в карманах перестала прорастать!

— Не переживай, Юра-джан! — успокоил его Вазген. — Завтра все будет лох лява (все нормально)! Утром я зайду за тобой в номер!

Назавтра будущему защитнику армянства довелось узнать, что такое коммерческие авиарейсы — новое достижение независимых государств. На третий день „гусь“ сошел по трапу самолета в аэропорту „Звартноц“ и ступил на землю древнего Аястана… В военкомате объяснили, что деньги он начнет зарабатывать потом(!), а сейчас нужно написать заявление — добровольцем на полгода и показать себя в боях.

— Тогда и решим, сколько платить и за что, а пока джан, сдай документы: все же ты — с той стороны…

Эта новость не слишком подняла настроение Фетисову, а куда деться? Отправка в Карабах была приурочена к началу января 1993-го года. Военкоматовские резервисты и несколько добровольцев, обрадованные предоставленной на время свободой, дружно занялись темой: „Определение процентного содержания алкоголя в различной крепости напитках“, и вскоре так преуспели в ее изучении, что казалось — пьют в последний раз за свою погибель.

„Ничего себе войско! Как же с ними работать?“ — крутился постоянный вопрос в иногда трезвеющей голове Юры.

В этом же коллективе часто проводились дегустации самодельного ереванского коньяка — самогона, который почему-то громко именовался „Арарат“, этикетка на бутылку крепилась с помощью мыла.

— А-а, привычка! У нас любят иногда накрасить на кошку полоски и продавать ее по цене тигренка! — пояснил ему один знакомый армянин.

На очередном таком мероприятии и прошла встреча Нового года, на столе — все тот же „Арарат“ кошкокрасительного производства, старый вонючий сыр, вареная фасоль — лобио и хлеб. Ну и, конечно, свечи: в Армении было маловато электричества. Страна воевала, и ей было явно не до производства электроэнергии и многого другого — решался вопрос: сколько же территорий отхватить у Азербайджана?

В начале января группу переодели в форму и под звуки национального гимна отправили в тринадцатичасовой переезд через горные перевалы, в Степанакерт — столицу Карабаха. Через день новое пополнение уже было на позициях в Мардакертском районе. База подразделения, куда попал Юра, находилась в заброшенном армянском селе, не раз переходившем из рук в руки. Группа в количестве сотни человек почему-то именовалась батальоном, а командовал ими бывший уголовник, в 90-м году резко ставший фидаином — бойцом за свободу — и, как о нем отзывались, неплохо научившийся воевать. Кстати, он очень не любил выслушивать чьи-либо советы.

Геворг — так его звали — вечером каждому лично выдавал оружие. Какова же была его радость, когда он услышал от одного из новичков:

— А мне бы винтовку! Снайпер я…

Через несколько минут у „хорвата“ в руках была винтовка… Мосина, образца 1934 года. До полудня ему пришлось убеждать комбата в необходимости проверить и пристрелять ее, прежде чем приступать к „работе“. Перед сном он уже понимал, что здесь его опыт никого не интересует. Как разведчик он тоже не нужен: „свои есть!“.

Утром выяснилось, что „бабушка“ может стрелять прицельно не далее трехсот метров, а после обеда Юра был на посту, где шла перестрелка с азерами. На участке, который контролировал батальон Геворга, в это время велась „пассивная война“: просто сидели за камнями и иногда, от нечего делать, палили в сторону противника.

Так что у снайпера хватало времени анализировать все стороны новой военной жизни: солдаты почти голодают, общипывая растительность и расстреливая скворцов на суп, а офицерье зажирается мясом, маслом и консервами, умудряясь даже чифирить. Обеспечение и снабжение, понятно, ноль. Воровство — в законе. Жаловаться некому. Много „гавкать“ вредно для жизни — пуля не с той стороны может прилететь! Что ж, все по-свойски, по-советски…