Дикая весна - [117]

– Похоже, он работает один.

– Да, вроде так.

– Значит, он профессионал.

– С очень большой вероятностью.

– И тогда его кто-то нанял.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Свен, и Малин рассказывает, что им удалось выяснить в Стокгольме: про семейство Куртзон, про братьев, про интриги вокруг наследства и контроля за семейным фондом, ценность которого, возможно, превышает сто миллиардов.

– Может быть, – отвечает Свен. – Но истина может заключаться совсем в другом.

– Мы работаем дальше по нашей версии, – говорит Малин.

– Давайте, – говорит Свен. – А я сообщу другим о том, насколько вы продвинулись.

– Еще что-нибудь новенькое?

– Нет.

Малин снова окидывает взглядом площадь Уденплан. На несколько мгновений та очистилась от машин и автобусов, люди и велосипедисты властвуют безгранично, и у Малин вдруг возникает желание снова жить в Стокгольме, выйти на большую, не столь камерную сцену, где можно вести больше расследований и куда более интересные дела, жить анонимно, чувствуя себя дома.

В Линчёпинге масштаб не тот.

Все всё обо всех знают. Во всяком случае, порой возникает такое ощущение. Хотя на самом деле никто ничего ни о ком не знает. Часто она замечает, что народ пялится на нее на улице. Вот идет инспектор полиции Малин Форс, которую мы видели в газете и по телевизору.

Здесь знаменитости ходят беспрепятственно. Те, что действительно что-то создали, могут чувствовать себя спокойно, здесь их лица – часть обыденной жизни.

Но переехать? Возможно ли это?

– Мне кажется, я его знаю, – говорит Свен, резко возвращая Малин к реальности. – Юхан и Вальдемар говорят то же самое. Но кто он, черт подери?

Малин слышит фоном в трубке голоса остальных.

– Кто-нибудь вспомнит, – говорит она.

– Ты думаешь, это может быть кто-то из братьев Куртзон?

– Нет, – решительно отвечает Малин. – Судя по фотографиям, которые разыскал Юхан, это не они. Но если за взрывом стоят Куртзоны, то, скорее всего, они наняли исполнителя. Или же мы пошли по ложному пути. Посмотрим, что даст портрет.

– Как ты думаешь, угрожает ли опасность Юсефине Марлоу, если дело обстоит так, как ты предполагаешь? Должны ли мы достать ее из подземелья и приставить к ней охрану?

– Думаю, что она пока нужна им живая, – отвечает Малин. – С ней всё в порядке.

– Ты уверена?

– Пока не умер Юсеф Куртзон, ей ничто не угрожает.

* * *

Значит, вот как он выглядит.

Тот, который учинил над нами такое ужасное зло.

И мы знаем, где ты, наша биологическая мама.

Ты лежишь в своей темной каморке под землей. На стенах твои удивительные рисунки.

Шприц выпадает из твоих рук.

Твой мир сейчас – как белое одеяло, и все твои воспоминания пронизаны добротой и теплом.

Ты превращаешь свою темную комнату в белую, мама, и мы рядом с тобой, и мы чувствуем, что те мама и папа, которых ты дала нам вместо себя, тоже тут, но мы не можем их ни увидеть, ни услышать.

Мы не можем.

Но мы так хотим, потому что, хотя твоя комната белая, мягкая и теплая для тебя, мама, нам здесь все же очень жутко. Так страшно, что мы начинаем плакать.

Мы уносимся прочь.

Мы улетаем из подземелья на каменную площадь, где на скамейке сидит Малин Форс. Она рассматривает фотографии наших дядьев, пытаясь понять, что же она в них видит.

* * *

На соседней скамейке несколько алкашей выпивают свой ранний обед.

Малин и Зак все еще на Уденплан; они отыскали скамейку в тени – на солнце стало слишком жарко.

Они пролистывают на дисплее телефона фотографии братьев.

Внешне те очень похожи, но есть и различия. Лицо Леопольда четко обрисовано, у него густые темные брови, придающие невероятную силу длинному острому носу. Лицо Хенри круглее, добрее, но в голубых глазах – загнанное выражение, и во взгляде пустота.

Ни один из братьев не похож на подрывника, у них более скандинавская внешность. Волосы у обоих поредели, от чего они выглядят старше, хотя одному сорок один, а другому сорок два.

Глаза Леопольда.

В них неопределенное и одновременно решительное выражение. Взгляд у него холодный, словно он погружен в постоянные расчеты и прикидки.

– Вид у них самый заурядный, – говорит Зак. – А если уж они решили нанять профессионала – как, черт подери, человек их происхождения может разыскать подходящую кандидатуру?

– Не будь таким наивным, Зак, – отвечает Малин. – За деньги можно устроить все.

Тот проводит рукой по лицу.

– Покажи мне еще раз подрывника.

Малин снова проигрывает фильм, поворачивая экран так, чтобы в нем не отражался солнечный свет.

Мужчина движется на камеру.

Они видят его лицо.

– Стоп, стоп! – шепчет Зак. – Можешь увеличить?

– Да, – отвечает Малин, увеличивает изображение мужчины, и они смотрят на шрам, который идет над одной бровью, словно нарисованный косметической подводкой для глаз.

Глаза Зака блестят от напряжения, он тяжело дышит. «Ты смотри сам не взорвись», – думает Малин.

– Да, черт подери! – восклицает Зак. – Я знаю, кто это. Я его узнал.

Глава 52

– Это Йоксо Мирович, – произносит Зак.

Напротив скамейки, на которой сидят они с Малин, открываются двери церкви Густава Васы. Пожилой цветной мужчина с пасторским воротничком выходит на серую каменную лестницу; вслед за ним идет толстая женщина, тоже с пасторским воротничком. Пасторы обнимаются, прощаются, и цветной мужчина снова исчезает за дверями церкви.