Дикая - [42]

— В Кеннеди-Медоуз составим план, — продолжал Грэг. — Я залягу там на пару дней, чтобы перегруппироваться, так что буду на месте, когда вы придете, и мы сможем все обдумать.

— Отлично, — отозвалась я радостным тоном, не имея ни малейшего желания говорить ему, что к тому времени, как он доберется до Кеннеди-Медоуз, я уже буду сидеть в автобусе, направляющемся в Анкоридж.

— Мы достигнем снегов чуть к северу оттуда, а потом вся тропа похоронена под их толщей на протяжении нескольких сотен километров. — Он встал и с легкостью закинул свой рюкзак на плечи. Его волосатые ноги были похожи на опоры причала на озере в Миннесоте. — Мы выбрали не тот год, чтобы идти по МТХ.

— Думаю, так и есть, — отозвалась я, пытаясь поднять свой рюкзак и продеть руки в лямки так же небрежно, как только что сделал Грэг, как будто из чистого желания избежать унижения я внезапно отрастила себе мышцы вдвое сильнее, чем те, что у меня были. Но мой рюкзак был слишком тяжел, и я по-прежнему не могла его оторвать от земли ни на сантиметр.

Он шагнул вперед, чтобы помочь мне поднять его.

— Тяжелая штука, — заметил он, пока мы старались пристроить его мне на спину. — Намного тяжелее моего.

— Так приятно было познакомиться с вами, — проговорила я, как только мы справились с рюкзаком, стараясь сделать вид, что не горблюсь под своей ношей по необходимости, а наклоняюсь вперед с воодушевлением и вниманием. — До сих пор я никого не встречала на маршруте. Я думала, здесь будет больше… походников.

— По МТХ вообще ходят немногие. И тем более в этот год, с этими рекордными снегами. Многие люди видели прогноз и отложили свой поход на следующий год.

— Я вот думаю, не стоит ли и нам это сделать? — спросила я, надеясь, что он сочтет это отличной идеей, в смысле, вернуться сюда на следующий год.

— Вы — единственная женщина-одиночка, которую я до сих пор встретил на маршруте, да и во всем журнале регистрации вы единственная. Это своего рода редкость.

Я ответила ему легкой дрожащей улыбкой.

— Ну что, вы полностью готовы идти? — спросил он.

— Готова! — ответила я с большей живостью, чем ощущала. Я последовала за ним по тропе, стараясь идти как можно быстрее, ориентируя ритм шагов на щелканье его альпенштока. Когда через 15 минут мы добрались до серии небольших горок, я остановилась, чтобы сделать глоток воды.

— Грэг, — позвала я его и повторила: — Приятно было с вами познакомиться.

Он остановился и обернулся:

— До Кеннеди-Медоуз осталось всего 48 километров.

— Ага, — отозвалась я, понуро кивнув ему. Он будет там следующим утром. Если я и дальше буду идти так же, как до сих пор, мне на это понадобится три дня.

— Там будет попрохладнее, — обнадежил меня Грэг. — На триста с лишним метров выше, чем здесь.

— Отлично, — печально ответила я.

— Вы прекрасно справляетесь, Шерил, — сказал он. — Не переживайте так. Вы еще «зеленая», но крепкая. А крепость — это то, что значит здесь больше всего. Не каждый способен сделать то, что делаете вы.

— Спасибо, — сказала я, настолько воодушевленная его словами, что горло у меня перехватило от эмоций.

— Увидимся в Кеннеди-Медоуз, — добавил он и пошел дальше.

— Кеннеди-Медоуз, — эхом отозвалась я ему вслед. Хотела бы я ощущать такую же решимость, с какой произнесла эти слова!

— Там и придумаем что-нибудь насчет снега! — воскликнул он, прежде чем скрыться из виду.

Я преодолевала жару того дня с новой решимостью. Вдохновленная верой Грэга в меня, я больше ни раздумывала о том, чтобы сдаться. На ходу я размышляла о ледорубе, который должен быть в коробке с новыми припасами. О ледорубе, который, по идее, принадлежал мне. Он был черный с серебром, опасный на вид, с длинным металлическим клювом примерно в 60 сантиметров в длину и более короткой и острой поперечной лопаткой на конце. Я купила его, принесла домой и уложила в коробку с ярлычком «Кеннеди-Медоуз», рассуждая, что к тому времени, когда доберусь до этого самого Кеннеди-Медоуз, буду знать, как надо им пользоваться — превратившись к тому времени каким-то необъяснимым способом в опытную альпинистку.

Теперь я понимала, что это не так. Маршрут научил меня смирению. Не имея никакого опыта в пользовании ледорубом, я не сомневалась, что скорее покалечу себя, чем сумею воспользоваться им в попытке не скатиться со склона горы. Во время своих привалов в тот день, на жаре, при температуре больше +38, я листала страницы путеводителя, чтобы выяснить, нет ли там каких-нибудь сведений о том, как пользоваться ледорубом. Там ничего подобного не оказалось. Зато было сказано, что при прохождении заснеженных склонов одинаково необходимы «кошки» и ледоруб, равно как и безупречное умение пользоваться компасом, «уважительное и информированное отношение к лавинам» и «значительная доля альпинистского здравого смысла».

У меня не было никакого опыта в пользовании ледорубом. И сейчас я уже не сомневалась, что скорее покалечу себя, чем сумею воспользоваться им в попытке не скатиться со склона горы.

Я захлопнула книжку и пошла дальше по жаре, углубляясь в заповедник Доум Лэнд, надеясь, что направляюсь к тому месту, где Грэг преподаст мне краткий курс пользования ледорубом. Я едва знала его, и все же этот человек стал для меня маяком, моей путеводной звездой, сияющей на севере.