Дикая собака - [18]

Вообще-то Боокко, безусловно, талант, причём не из последних. У него уже два ученика, которых он напрягает таскать багаж, и иногда разрешает прикоснуться к великому. На запах славы из ближайших окрестностей материализовались ещё два бездельника, из сэри. Быстро прочухали, что тут пахнет не только салом, но и выпивкой, и уже к следующему вечеру первый в Харкадаре квартет начал выводить рулады в кабаке. Чтобы их не побили сторонники степного мелодического строя, слушателями выступили наши нухуры. Поскольку новое себе пробивает дорогу в жизнь с большим трудом, то этот труд на себя взяли профессионалы.

Наконец, закончив утруску административных и прочих дел, караван во главе со мной, любимым, двинулся на юго-восток. Где-то там, в пампасах, судятся-рядятся оседлые с кочевниками. Никак не могу априори считать кочевников правыми. Даже если они и правы. Но свои суждения я положил глубоко в карман. Чтоб раньше времени не возбуждать подозрений. Моё-то окружение те самые и есть, кочевые. Блин, и здесь партии, альянсы, политика, сдержки и противовесы.

Поначалу наше путешествие было, как путешествие, с учётом того, что здесь не чистая степь, а какая-то порванная гармонь. Холмы, складки, холмы, овраги, косогоры. При внимательном рассмотрении всех этих красот, становилось понятна геология этих мест. Подстилающей поверхностью оказались граниты и гнейсы, укрытые от силы полуметровым слоем почвы. Скальные обломки разной степени потасканности выпирали из-под земли то тут, то там. Хорошие места для добычи стройматериалов, но никак не для сельского хозяйства.

А дальше пошло ещё хуже. Не радует глаз здесь природа. Пыльное всё, угорелое, зло щетинится трава, хрустят мелкие камешки, дорога меж холмов петляет и завязывается в Гордиев узел. Лёгкий зефир овевает моё вспотевшее чело, горячий воздух дик и глух[20]. Пыльный бурьян шелестит мёртвыми метёлками на обочине. Скупые на радость места, не очень уютные. А ведь здесь люди живут. И скорпионы.

Ко мне как-то, в те дальние времена, когда я жил на краю света, приехал однокашник отдохнуть. Ну, в смысле, водки попить на природе, осетринки наловить, уток пострелять. Так его удивило, что воду нужно таскать вёдрами с речки, что постирушки превращаются в эпопею, речка-то была в двадцати метрах ниже по обрыву. Тогда приятель, а он сам из крупного города, сказал: «А наши бабы жалуются, что им чижало с водопроводом живётся». С тех пор я не жалуюсь. Даже если действительно приходилось тяжко. Потому что всегда найдётся тот, кому тяжелее.

Местная мерзопакостная природа имела, как оказалось, совершенно уникальную особенность. Невзрачная травка, серым ковриком устилавшая склоны холмов, ввечеру, на заходе солнца, раскрывала свои цветочки и начинала одуряюще пахнуть. Прям, как ночная фиалка у меня в огороде. Ностальгически повеяло. Я, правда, в тот раз сеял морковь, но почему-то взошли цветочки. Мутация какая-то, не иначе. Тут я должен был бы произнести по-хранцузски что-нибудь типа «Home, sweet home», и немедля прослезиться, но, во-первых, мы, кондовые русские, настороженно относимся к иностранным лозунгам, а во-вторых, дома у меня нет. Есть изба, которую, в полном смысле, домом не назовёшь. Никто меня там не ждёт, вот в чём гвоздь[21]. Дети выросли, у них своя жизнь, все мои бывшие жёны меня вспоминают разве что в беседах на тему «все мужики козлы», я уже молчу про бывших любовниц. Это открытие меня несколько выбило из колеи, ведь все мои рывки были рассчитаны на то, что я еду домой. Блин. Вот так вот живёшь, живёшь, а в старости некому стакан воды подать.

До места нам было неделю пути, так что по дороге мы останавливались в разных местах, и, иногда, даже в кочевьях. Тут я и насмотрелся на местную жизнь во всей её неистовой прелести. Главы родов, что нас привечали — это что-то.

Тойонами такие называются исключительно по недоразумению, в связи с отсутствием в языке подходящих слов. Муж, жена и трое чумазых рахитичных детишек, десяток коз — вот и весь род. Впрочем, я сам из таких. Начинал с куда более низких стартовых позиций. Но это я, великий и ужасный, повелитель демонов и протчая, и протчая, у меня хоть какие-то пастбища были поблизости. А тут что? Тут готовый полигон для демонстрации вымирающей нации. Но го-о-о-рдые, куда там. За ихними[22] спинами — десятки поколений, таких же нищих и голодных. Впрочем, не мне судить. Пусть живут, как хотят. Это их неотъемлемое право. Только вот устраивать из-за того, что ему плохо живётся, пакости соседям — это не дело. Это надо пресекать.

Наконец-то мы добрались и до места. Гольцы, каменные осыпи и мелкие горки остались на юго-западе, то бишь, мы пересекли водораздел. Местность потихоньку начала понижаться, становилась более похожей на привычные для меня пейзажи. Тем не менее, гранитные останцы попадались то там, то сям, вызывая моё удивление, почему до сих пор не разрушены замки Ангмара. Слишком уж они издали похожи на остатки средневековых крепостей и башен.

Поселились в ауле, возле речки, тут вообще, всё сельское хозяйство вдоль рек. Выслушал причитания старожилов, и назначил расширенное совещание на следующий день. С выездом на место преступления.