Дикая слива - [16]

Когда женщина сказала про тяжелые времена, он вспомнил о мешочке с деньгами, и в его душе затеплилась надежда.

Киан обернулся к Сарнай.

— Оставьте меня наедине с моей матерью! — За годы, прожитые под видом княжеского сына, он научился говорить решительно и твердо. Старуха дернула головой, раздула ноздри, но не стала возражать и царственно удалилась.

— Кто вы? — тоскливо прошептала Пин, в отчаянии глядя на Киана. — Умоляю, скажите, где мой мальчик? Что эти коварные люди сделали с моим сыном?!

У него перехватило дыхание.

— Послушайте… Я скажу вам правду. Настоящий Киан… с ним случилось несчастье. Господин Чжун и господин Шон сказали, что его укусила змея, и он умер у них на руках. Они уверяли, что я похож… на вашего сына, и уговорили меня поехать с ними. Князь не заметил подмены.

Она смотрела на него во все глаза, будучи не в силах осознать услышанное и поверить в него.

— Значит, моего сына давно нет в живых?!

Киан кивнул.

По лицу Пин потекли слезы. Она сжала свои маленькие руки.

— Я чувствовала, что потеряю моего мальчика. С самого рождения он принадлежал не мне, а им!

Киан молчал. Он забыл о своем страхе. Ему было невыносимо стыдно.

— Я тебя не выдам, — мужественно произнесла Пин. — Ради твоей матери. Ты ведь тоже чей-то сын! У меня есть сердце, и я знаю, какими жестокими могут быть эти люди. Когда-нибудь твой обман раскроется, этого не миновать, но, по крайней мере, причиной твоей смерти буду не я.

Облегченно переведя дыхание, Киан сказал:

— Моя мать крестьянка. Она наверняка голодает. Я бы хотел передать эти деньги ей, но… не могу. Потому прошу вас принять их от меня. Может, они вам чем-то помогут.

Пин взяла мешочек. По ее лицу нельзя было ничего прочитать, однако она сказала:

— Я рада, что князь стал жертвой честолюбия и обмана. Я тоже открою тебе секрет, который неизвестен никому, кроме меня. На самом деле у этого человека не было детей. Я родила ребенка от другого мужчины. Княжеский род умер, Юйтану Янчу никогда не удастся основать династию, о которой он столько мечтал!

— За что вы его ненавидите? — тихо спросил Киан.

— Он взял меня против моей воли, просто купил у родителей. И я всегда мечтала ему отомстить. Потому я даже рада, что мой сын достался Небесам, а не Юйтану Янчу. Тебе повезло меньше.

Когда она ушла, Киан бессильно пустился на пол беседки. Последнее препятствие и единственная угроза были уничтожены. Больше ничто и никогда не помешает ему жить той жизнью, в плен которой он успел попасть. Сейчас он вернется в дом и забудет о том, что было.

И все-таки ему не было радостно. Князь много говорил о величии воинской славы, силе власти и значении благородства, но он никогда не упоминал о том, какую ценность и одновременно опасность таит в себе женское сердце.

Киану нравился мерный топот копыт, запах конского пота, бряцанье оружия, волнующе-острое ожидание встречи с врагом. Они выехали ночью, когда над миром стояла гладкая, блестящая, словно начищенное зеркало, луна, чтобы иметь преимущество внезапного нападения.

Холодное голубое сияние заливало сосны и кедры, покрывавшие склоны гор, а сами горы казались стенами гигантской крепости.

Разведка донесла, что дело обстоит куда серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Тяжелые железные ворота надежно перекрыли вход в город. Ходили слухи, что китайская чернь открыла государственные амбары и раздавала зерно голодным. Городская стража трусливо разбежалась, а иные — в основном из числа служивших маньчжурам китайцев — перешли на сторону повстанцев.

В походной палатке совещались военачальники. Сидевший на почетном месте Киан молчал, потому что знал: к его словам все равно не станут прислушиваться.

Выйдя на воздух, он сказал Дину и Хао:

— Не понимаю, чего они боятся, почему не хотят идти вперед? Ведь это не воины, а всего лишь взбунтовавшиеся простолюдины! У них нет ни опыта, ни оружия, и они трусливы, как бездомные псы!

— Предлагаю сделать собственную вылазку, — сказал Дин.

— Выведем наш отряд и сами посмотрим, что там происходит! — подхватил Хао.

Киан с радостью согласился. Он был уверен в победе, и ему претила мысль чего-то ждать. Для него, как для Дина и Хао, это была только игра: несмотря на кажущуюся суровость воспитания, все трое были избалованы отцами и плохо знали настоящую жизнь.

— А если нас не выпустят из лагеря? — усомнился Дин.

— Я вызовусь поехать к отцу, чтобы доложить обстановку, а сам пошлю к князю кого-то другого!

Киан поспешно облачился в одежду простого воина: ему до боли хотелось встать вровень с остальными, ибо он подозревал, что отец как обычно отдал тайный приказ охранять его жизнь.

Вокруг города тянулись заросли камыша высотой почти в человеческий рост. Войдя в них, воины шагали, будто по морю, отталкиваясь руками, преодолевая сопротивление призрачных волн.

Они быстро обнаружили участок стены, где целой оставалась лишь внутренняя кладка. Киан приказал разобрать остальное, и солдаты справились с этим меньше, чем за час.

Проникнув внутрь, Киан был поражен: тишина, никаких охранных постов. Ночная тьма покрывала пространство сплошной пеленой.

Они двинулись вперед и вскоре увидели костер, вокруг которого сидела кучка оборванцев, вооруженных палками и самодельными пиками. Временами порывы ветра вздымали шлейф огня, сыпали искрами или гнали по воздуху волны едкого дыма.