Дикая ночь - [22]

Лонг-Айленд в этот день был хорош, как никогда. Через час я уже был в Нью-Йорке. Первым делом я забрал заказанный костюм и устроился в отеле. В шесть часов я позвонил Боссу из уличной кабинки. Потом я пешком дошел до «Автомата» на пересечении Сорок второй и Бродвея и стал ждать.

Фруктовый Пирог подкатил к заведению ровно в семь. Я сел в «кадиллак», и мы поехали к Боссу.

Глава 8

Вы наверняка слышали о Боссе. Все его знают. Не проходит и месяца, чтобы газеты не напечатали о нем статью или не поместили его снимок. То он предстает перед какой-нибудь государственной следственной комиссией. То устраивает большой политический обед, где болтает и смеется с теми самыми людьми, которые недавно допрашивали его в суде.

Босс — крупный импортер. Он контролирует торговый флот, винокуренные заводы, ипподромы, биржи, телеграфные агентства и страховые общества.

Он один из крупнейших независимых предпринимателей в стране, но не потому, что конфликтует с профсоюзами. Он является учредителем двух старых солидных профсоюзов, участвует во всех их организационных делах и получает письма от известных профсоюзных лидеров с благодарностями за «выдающийся вклад в борьбу за права американских рабочих».

Босс устраивает скачки — и поддерживает законопроекты о запрете азартных игр. Он может доказать, что поддерживает эти законопроекты, но вы не можете доказать, что он зарабатывает на скачках. Он владеет винокуренными заводами — попробуйте это доказать — и участвует в движении за трезвость. Он контролирует ссудные кассы — точнее, людей, которые их контролируют, — и выступает в поддержку законов, запрещающих ростовщичество.

Босс приложил руку к защите ребят из Скоттсборо[1]. Босс брал на поруки больших шишек из ку-клукс-клана.

Никто и ни в чем ни разу не поймал его за руку.

У него слишком много денег, слишком много власти, слишком много связей. В чем бы вы его ни обвиняли — это пустая затея.

Босс жил в большом каменном особняке на Форест-Хиллз. Естественно, он был не женат — впрочем, я не знаю, почему говорю «естественно», — и жил с одним-единственным слугой, невозмутимым японцем, который впустил нас в дом.

Слуга провел нас в гостиную, где нас ожидал Босс. Через минуту он уже жал мне руку, сиял улыбкой, расспрашивал о поездке на восток и говорил, как он рад меня видеть.

— Жаль, что не смог побеседовать с вами перед вашим отъездом в Пирдэйл, — сказал он своим мягким, приятным голосом. — Я уверен, что вы нуждались в моем совете.

— Я подумал, что лучше не терять времени зря, — ответил я. — Занятия в колледже уже начались.

— Конечно. Безусловно! — Он выпустил мою руку и указал на кресло. — Но сейчас вы все-таки здесь, и это самое главное. — Он с улыбкой сел и кивнул Фруктовому Пирогу: — Замечательно, не правда ли, Мерф? Мы не могли бы найти человека лучше, чем Малыш Биггер. Разве я не говорил тебе, что он стоит любых усилий, которые мы потратим на его поиски?

Фруктовый Пирог хмыкнул.

— Может быть, расскажете мне, как вам это удалось? — спросил я. — Как вы меня нашли?

— Почему бы и нет. Хотя вряд ли это вас сильно удивит.

— Пожалуй, не слишком сильно, — согласился я. — Конечно, я и сам могу догадаться. На востоке я сильно засветился, и у меня были проблемы с легкими…

— А также с зубами и с глазами…

— Потом вы предположили, что я отправлюсь на запад. Что мне придется заниматься всякой неквалифицированной уличной работой. Что я подлечу свои зубы и зрение — не там, где живу, а где-нибудь поблизости, — и буду чертовски осторожен, чтобы создать себе новую репутацию. И…

— И все в том же духе, верно? — Он усмехнулся, продолжая улыбаться. — Зубы и контактные линзы, разумеется, сыграли решающую роль.

— Но полиция знает обо мне столько же, сколько вы. Может быть, даже больше. Если вы смогли меня найти, почему они не могут?

— А, полиция… — произнес он. — Эти бедняги. У них столько всяких забот, проблем и ограничений. Так много надо сделать, и так мало тех, кто может это сделать.

— За меня обещано вознаграждение. Примерно сорок семь тысяч, как я слышал в последний раз.

— Но, дорогой мой Чарли, мы же не можем тратить государственные фонды на то, чтобы выплачивать вознаграждение полиции! Если бы они проводили розыски в личное время и за собственный счет, тогда…

— Да, — сказал я, — но…

— Какой-нибудь амбициозный частный сыщик? Нет, нет, Чарли. Я понимаю, что вас должна беспокоить эта мысль, но она безосновательна. Даже если бы вас действительно нашел некий своекорыстный или жаждущий славы гражданин, что бы он от этого получил? Кто бы ему поверил, что вы, такой тихий и скромный юноша, и есть наемный убийца? Вас никогда не арестовывали, не делали снимков и не снимали отпечатки пальцев.

Я кивнул. Он с улыбкой развел руками:

— Видите, Чарли? А мне не надо ничего доказывать. Мне достаточно просто знать. Чтобы я мог обратиться к вам с просьбой — слово «требование» мне кажется неподходящим — о сотрудничестве, на которое вы любезно согласились. А полиция, суды… — Он пожал плечами. — К чему все это!

— Есть еще один момент, который я хотел бы прояснить, — сказал я. — Меня устраивает эта работа, но она должна стать последней. Я не хочу продолжать там, где остановился в прошлый раз.