Дикая магия - [17]

Из-за двери раздался голос. Тэмчен кивнул, стражники открыли дверь и отступили, пропуская джессеритских вождей. Они вошли и низко поклонились.

После едва слышной беседы Тэмчен взмахнул рукой, и стражники ввели пленников в палату, широкую и длинную, едва освещенную падавшим из круглого отверстия в потолке светом. Прямо по центру комнаты стоял прямоугольный стол из черного лакированного дерева. По обеим сторонам его тянулись табуретки, такие же черные, как доспехи джессеритов. Стены, украшенные лишь странными знаками желтого, серебряного и красного цвета, словно светившимися в полумраке, тоже были обиты темным деревом.

Каландрилл скосил глаз на Тэмчена и второго джессерита, которые подошли к столу, еще раз поклонились и жестом приказали стражникам подвести пленников. Дальний конец комнаты терялся в темноте; Каландрилл, чьи глаза еще не привыкли к полумраку, не видел, что скрывалось в тени.

Из темноты раздался сухой, едва слышный голос, прошуршавший как осенняя листва под легким ветерком. Он был слабым, но хорошо слышимым, словно исходил он не из человеческой глотки.

— Добро пожаловать, — произнес голос, и Каландриллу показалось, что говорит тень. — Я жду вас.

Каландрилл был поражен: голос говорил на джессеритском языке, но он все понимал.

Глава третья

Из темноты, словно скрежещущий звон старинных, покрытых ржавчиной колоколов, раздался смех. Каландриллу показалось, что человек, обладавший этим голосом, прочитал его мысли или заметил смущение на лице. Он посмотрел на своих товарищей: Брахт с явным подозрением вглядывался в темноту суженными глазами; Катя хмурилась; Ценнайра выглядела напуганной. Они явно не понимали, что происходит. Каландрилл сделал шаг вперед, и тут же старший джессерит поднял на него предупреждающий взгляд, а Тэмчен что-то забормотал.

— Спокойно, спокойно, — сказал невидимый собеседник, вновь удивив Каландрилла. — Какой вред они могут причинить мне?

Вопрос был задан мягко, без тени угрозы, но голос дышал уверенностью. Бородатый джессерит что-то произнес, но Каландрилл не понял его слов, и лишь догадался, что он, видимо, возражает, потому что невидимый голос ответил:

— Чазали, обладай они такой властью и такой силой, вам бы их в плен не взять. А если это уловка, я найду, что ей противопоставить. Повторяю: развяжите им руки и вытащите кляпы изо рта, дабы могли мы беседовать как цивилизованные люди.

Тэмчен и его спутник опять что-то возразили, но умолкли, видимо, по жесту из темноты. Голос заговорил вновь. В нем зазвучали металлические нотки.

— Освободите их. Это говорю вам я. А если вы настолько обеспокоены, то останьтесь и защищайте меня от этой страшной опасности.

В последних словах его прозвучала насмешка, и тот, кого звали Чазали, покачал головой, пожал плечами, сделал жест Тэмчену, и они вдвоем освободили узников от пут и вытащили кляпы. Затем оба настороженно отступили назад, держа руки на эфесах мечей.

— Нам не нужно столько стражников, — сказал голос. — Отпусти своих людей, но оставь все, что вы отобрали у моих гостей.

— Гостей? — низким резким голосом спросил Брахт.

— Да, гостей, — ответила темнота, — хотя доставили вас сюда против вашей воли. Прошу прощения за столь недостойное обращение. Я все объясню позже. А пока прошу садиться. Могу ли я предложить вам вина?

— Нет.

Брахт повел глазами в сторону воинов, которые с шумом опустили на стол мечи и переметные сумы. Тело его было напряжено, и Каландрилл понял, что керниец оценивает свои возможности. Тэмчен и Чазали тоже поняли это, и их изогнутые сабли наполовину вылезли из ножен. Металл со змеиным шипением скользнул по коже. Каландрилл посмотрел на Брахта и, приподняв руку, сказал:

— Ежели мы воистину твои гости, то тебе многое придется нам объяснить. И мы готовы тебя выслушать. — Последняя фраза предназначалась Брахту.

Каландрилл сел, делая знак кернийцу последовать его примеру. Он не сомневался, что, если Брахт даст волю своему гневу, всех их ждет смерть, и потому был благодарен Кате и Ценнайре, опустившимся на табурет рядом с ним. Огромные карие глаза Ценнайры безотрывно смотрели на тень, словно она видела прятавшегося там собеседника. Брахт, что-то недовольно пробормотав, тоже сел. Чазали и Тэмчен устроились напротив.

Стражники строем вышли из помещения, дверь с шумом закрылась, и на мгновение в комнате установилась тишина.

Затем раздался шорох шелка, словно шум мелкого дождя, и в луч света вступил человек. Каландрилл был поражен — старцев вроде этого ему приходилось видеть только в Тезин-Даре. У него была сморщенная древняя, словно долгое время пролежавшая на солнце, дожде и ветре кожа. Лицо обрамляли длинные серебристые локоны. Темные глаза поблескивали в узких прорезях, от которых отходили лучики морщинок. Глубокие складки скобками обрамляли острый гордый нос, нависавший над жгутоподобными усами, серебрившимися так же, как и волосы на голове. Тонкие губы большого рта, улыбаясь, обнажали крупные желтые зубы. Сухая, как у черепахи, шея пряталась за высоким воротником роскошной туники цвета весенней травы. Плечи были явно накладными, рукава широкими. Серебристый, скрепленный золотой застежкой кушак перехватывал тунику на узкой талии; свободные атласные черные шаровары были заправлены в ботинки из мягкой серебристой кожи с загнутыми вверх носами с золотыми наконечниками.