Дикая история дикого барина (сборник) - [57]

1. Почему бельгиец? Понятно, что француз – это был бы перебор, немец – вызывал бы отторжение, американец – выбивался бы из стиля, итальянец – нужно было бы развивать тему с бабами-любовницами, а Кристи женщин недолюбливала.

А тут Бельгия. Маленькая, искусственная страна, страна практически придуманная и реализованная как смелый противоречивый европейский эксперимент. Хищная страна. В перваках по колониальным захватам и освоениям, очень расчётливая. В период между 1676 и 1915 годами 25 % всей суши Земли были распределены в качестве колоний между «цивилизованными» государствами. Британия увеличила свои владения на 4 миллиона кв. миль, Франция – примерно на 3,5 млн миль, Германия, Италия и Бельгия отхватили примерно по 1 млн кв. миль. Россию не учитываем. А США примерно сто тыс. кв. миль присоединили, для сравнения (Хосбаум Э. Век Империи. Ростов н/Д, 1999. С. 87). Учитывая дату образования Бельгии и численность её населения, успехи бельгийского империализма внушают даже почтение.

А главное, смотрите, какая ерунда: англичане – это колониалисты и упыри, германцы – просто ужас и мясорубка во дворе каждой оккупированной деревни, французы – вечная резня в пустынях и джунглях, а бельгийцы? Шоколад, лебеди и Брюгге с пивом и Уленшпигелем. То есть совсем не африканский кошмар лежит кровавым отсветом на Бельгии, а ореол вечной мученицы за идею, которую герцог Альба жёг страшными кострами.

2. С маленьким и непростым хищником, волком в овечьей шкуре, понятно. Однако есть ещё моменты.

Вернёмся к искусственности, «сделанности» Пуаро, его подчёркнутой невключённости в жизнь. Отколовшись от Голландии, с которой они по итогам Венского конгресса были единым целым под названием Нидерландское королевство, Бельгия с 1831 года не имела права вступать в какие-либо союзы и в любом случае должна была оставаться нейтральной (Ваксвейлер Э. Бельгия в Великой войне. М., 1916. С. 4; История Европы: В 5 т. Т. 5. М., 2000. С. 127). Это раз.

И два: после неизбежного разгрома огромное количество бельгийцев (примерно 240 000 человек) переправилось на Альбион. К 1920 гг. в Британии оставалось порядка 10 000 вынужденных переселенцев. Такой наплыв «маленьких человечков с обветренными лицами» был абсолютно анормальным для Британии явлением. Журналист Макдонах в своём труде «Лондон в Великой войне: дневник журналиста», опубликованном в 1935 году, пишет: «Бельгийцы наводнили нашу страну, которую же сами и втянули в хаос мировой войны» (с. 19). Среди бельгийской элиты раздавались голоса, что присутствие бельгийцев на британской земле может доставлять огромные неудобства британцам, в первую очередь моральные страдания. Об этом трогательно пишет консул королевства бельгов в Эдинбурге Ш. Сароли. Бельгиец был источником неожиданных моральных, нетипичных для среднего британца переживаний. Тревожащий совесть беженец, под взглядом которого привычные аспекты островного бытия становятся другими, отчасти неприятными. Так бы тётку за шапку пришили бы, и всё, вспомнили бы только у профессора в гостях, а тут Пуаро, алиби, разоблачения, прощай, карьера продавщицы цветочного магазина.

3. Пуаро готовить любил, по-моему? Уж поесть точно любил. И на эту особенность у меня есть отличный козырь. Для жертв войны, бельгийцев, организовывались всякие праздники, концерты и благотворительные базары. Среди аристократок и дам, претендующих на аристократизм, было хорошим тоном приютить страдающих мигрантов (Плэйн в «Обществе и войне» указывает нам на этот очень типичный для русских факт на странице 131). Одна из таких гражданок по фамилии Лак (Luck) выпустила в Лондоне одну из самых первых и популярных во время войны кулинарных книг «The Belgian cook-book». Это были рецепты, рассказанные бельгийскими беженцами. Целью книги заявлялось «желание обогатить британскую кухню».

Я считаю, что это блестящая идея была. Просто по-настоящему ею восторгаюсь. Есть в ней то, что мне кажется достойным для возможной реализации сейчас на другом материале. Примирение через кухню, через женщин – неплохо, неплохо.

4. Писательница Синклер снова наталкивает нас на новую оценку маленького роста Пуаро. В своём отчёте о поездке на фронт она описывает случай, когда прибывшее пополнение британского корпуса было встречено на перегоне санитарным поездом, в котором находились бельгийские раненые. Бельгийцы стали приветствовать британцев. Британцы молчали, подавленные зрелищем. И тут из санитарного поезда раздался крик старшей медсестры-англичанки: «Приветствуйте их, ребята! Перед вами самые смелые маленькие солдаты в этих краях!»

Я не склонен верить или не верить этой ситуации. Интересно другое: как для британского читателя было важно, что они, британцы, воюют не за интересы финансово-промышленных групп, а защищают маленькую Бельгию, заселённую маленькими храбрыми и несчастными (ранеными), страдающими солдатиками. Абсолютная абсурдистская сказка, столь типичная для любой войны и андерсенов с противогазовыми масками.

В изложении авторов тогдашних бестселлеров: маленькая храбрая Бельгия (Р. Киплинг), маленькая храбрая армия (А. Конан Дойл), маленькие храбрые солдаты (М. Синклер). Потом маленьких бельгийцев заменят маленькие гуркхи со своей маленькой храброй мифологией. А управлял всей этой восторженной игрой в маленькую несчастную Бельгию с маленькими несчастными мальчиками и девочками, как я понимаю, как всегда неизвестный гений PR-технологий – глава Департамента по пропаганде во враждебных странах лорд Нортклифф. Который не использовал ор и пьяные крики про величие и прыжки льва, а оседлал сентиментальность и потребность защищать – Рождество и Пасху, короче говоря. Бельгийские храбрые малыши в снегу под германским сапогом как образ встречи окопного Рождества.