Дикая история дикого барина (сборник) - [54]
Толстому, наверное, было очень обидно. Как же так?! Любое соприкосновение с ним обязано приводить женщин к гибели, женщины должны сгорать в его протуберанцевой короне. А тут такое!
Совсем было загубленная Гаша приезжала к Толстому в Хамовники в 1900 году, как помнится (так надо писать: «как помнится», это добавляет достоверности изложению, все это понимают, но виду стараются не подать, а то автору будет обидно). Толстой оставил по сему поводу запись.
Так и вижу сию моралите: граф быстро подходит к Гаше, которой, в принципе, тоже запах земли из-под фикуса не чужой уже, отрывисто спрашивает:
«Погублена мной? Ответствуй с честностью, окаянная! соблазнена мной и погублена?! А? А?!»
А предерзкая Агафья Михална с цинизмом этим бабьим непередаваемым:
«Нет, напротив даже совсем! Не помню я, чего вы там себе навыдумывали! Было б промеж нас что серьёзное да увесистое, я б запомнила, не сомневайтесь! А так и вспомнить у вас нечего…»
Граф эдак несколько пятится, сжимает в кулаке камень рубин и осыпает получившейся крошкой всё вокруг, прежде чем с больным криком сгинуть в дымной облаке.
Поэтому в биографии, наставляет Лев Николаевич, надо беспременно указать, что погибла Гаша после обесчещивания.
Что не только Гаша была им погублена, но и Аксинья («крестьянская женщина из нашей деревни») погублена графом неоднократно. Что у Аксиньи от графа есть сын Ермил, а графу за это совсем не стыдно: «…и я не прошу у неё прощения, не покаялся, не каюсь каждый час…» Как мы теперь подозреваем, Аксинья себя погубленной считать не хотела, бессердечная. Жалко ей, что ли, было подыграть графу и повеситься?! С запиской: «Лёвушка, погубил ты меня совсем, прощевай, любимай!»
Правда, не знаем мы про судьбу Ермила Львовича, что там, как…
Любопытный феномен – воспринимать женщин в своей судьбе как этапы самого себя, лишать их свободы воли, низводить до роли жертв. Графу, я так посмотрю, нужно было много топлива эмоционального в топку себе закидывать.
Вот Слава Ц-в постоянно кого-то губит и калечит из женщин. Женщины смотрят на него взглядом сокола, рассматривающего ковыляющего по лугу крота, а Слава не сдаётся, всё губит и калечит их судьбы.
Сю
Сегодня сидел в кресле, укутанный в одеяло, и воображал себя первым секретарём обкома партии при Хрущёве. Таким моложавым выскочкой из комсомольской плеяды, которых столь удачно развёл на молоко, «в счёт будущей дружбы», дорогой наш Леонид Ильич.
Смотрел на Волгу. И думал: а почему советские писатели не использовали тему ядерной катастрофы в СССР? Коммунистический постапокалипсис кажется мне сегодня очень перспективным направлением. Война, банда новых антоновцев, армейские команды, восстановление народного хозяйства…
Я и не знал, что крёстными у тайнописателя Эжена Сю были некие Ж. Богарне и Э. Богарне. Новость эта послужила мне ментальным костылём до самого ужина.
Опираясь на костыль сей, довольно прожил день сегодняшний, плавал в море и ел весьма ловко сицилийские кровавые апельцины, раскусывая их на манер обыкновенных рязанских яблоков, брызгая во все стороны корлеоновским багряным соком. Ещё ел каракатиц с обжаренными цветками и взрезанными артишоками с икорным соусом. Пил местную минеральную воду со смоляным сосновым настоем. По запаху – возрождённое денатуратное изобилие карельского леспромхоза над гранитными валунами. А вкус, конечно, не тот, не древесноспиртовой, букет смазан, понять, с какого пня гнали, очень трудно, мешает отдушка и округлая подчёркнутая газированность. Если бы я был сомелье, то порекомендовал бы разбавлять еловую газировку для чёткости двумя-тремя колпачками одеколона «Саша».
Возвращался к себе домой витаминизированный, приветливый, рассылая воздушные поцелуи из кабриолета.
О писателе Эжене Сю знал я очень немного. В основном писатель этот для меня накрепко связан с книжными полками в квартирах технической интеллигенции, одуревшей временно от книжного изобилия, валом обрушившегося на нас после вечного книжного голода. Теперь тома с романами Сю лежат по бережливым запущенным дачам да по квартирам с охряными бумажными обоями, сдаваемыми в недорогой наём вдовами.
Призвал по телефону свою чесальщицу пяток, знатока своего литературного. Она мне такого расповедала про покойного Сю, что и не уснуть мне теперь. Особенно мне понравилось то, что в смерти автора «Парижских тайн» и «Вечного жида» обвиняли сестру Наполеона Третьего. Она-де его отравила.
Вот это я понимаю – писатель! Бонапартий ему пузико, бессмысленному младенцу, чесал, малыш обдавал прерывистой струёй маршалов Нея и Даву, крёстные – императрица и наследник престола. Годовая рента в 80 000 франков. Вступление в социалистический кружок. Депутатство. Бегство. Таинственная смерть. Потерявшийся друг-доктор, любовница-отравительница, выстрел в гробу.
Никакого, в принципе, фантконвента не надо. Всё уже в биографии заложено.
А что предъявят на суд биографов нынешние авторы?! Какой-нибудь авторитетный сочинитель саг про вурдалаков и десант на Луну?
Не знаю.
Ну, может, Кагановича какого на автора-младенца стошнило в 1984 году.
Раскрутка
Очень часто слышу про «раскрутки» каких-то там романов. Не специалист, ничего не знаю точно, но складывается ощущение, что основная тема раскрутки – максимальная затратность рекламных усилий.
«Если бы мне дали книгу с таким автором на обложке, я бы сразу понял, что это мистификация. К чему Джон? Каким образом у этого Джона может быть фамилия Шемякин?! Нелепица какая-то. Если бы мне сказали, что в жилах автора причудливо смешалась бурная кровь камчадалов и шотландцев, уральских староверов, немцев и маньчжур, я бы утвердился во мнении, что это очевидный фейк.Если бы я узнал, что автор, историк по образованию, учился также в духовной семинарии, зачем-то год ходил на танкере в Тихом океане, уверяя команду, что он первоклассный кок, работал приемщиком стеклотары, заместителем главы администрации города Самары, а в результате стал производителем систем очистки нефтепродуктов, торговцем виски и отцом многочисленного семейства, я бы сразу заявил, что столь зигзагообразной судьбы не бывает.
«Очень многие в последнее время стали задавать мне вопросы, связанные с родом моей деятельности. Для меня такое любопытство кажется странным. Люди не верят, что чтение псалмов на паперти взаправду может кормить!Любой Шерлок Холмс может подойти ко мне, хрустя пустыми ампулами с семипроцентным раствором под ботинками на пуговицах, и сразу же догадаться, кто я такой и чем зарабатываю себе на кусок горького хлеба и кружку дождевой воды. Раз в тельняшке – значит, моряк. Деревянная нога, подсыхающая у камина, говорит о том, что моряк я не очень хороший, но с богатым прошлым, скорее всего боевым.
Джон Шемякин – знаменитый российский блогер, на страницу которого в Фейсбуке подписано более 70 000 человек, тонкий и остроумный интеллектуал, автор восхитительных автобиографических историй, неизменно вызывающих фурор в Рунете и интенсивно расходящихся на афоризмы. «Немногие знают, что я: работал год коком на танкере в Тихом океане; шесть месяцев носил имя Евгений; был импресарио у колдуньи Любы; играл на сцене адмирала Нахимова; учился в духовной семинарии; трудился в 93-м заместителем руководителя аппарата Демократической партии России; публиковал в журнале «Пионер» стихи про любовь; в 1984 году ездил в Никарагуа на сбор кофе; был укушен ядовитой змеёй; получил отравление хлором при производстве ремней для джинсов «Ранглер»; принимал пустые бутылки у водочного магазина, в котором работал продавцом, числясь по кафедре всеобщей истории университета преподавателем».
Обычный советский гражданин, круто поменявший судьбу во времена словно в издевку нареченрные «судьбоносными». В одночасье потерявший все, что держит человека на белом свете, – дом, семью, профессию, Родину. Череда стран, бесконечных скитаний, труд тяжелый, зачастую и рабский… привычное место скальпеля занял отбойный молоток, а пришло время – и перо. О чем книга? В основном обо мне и слегка о Трампе. Строго согласно полезному коэффициенту трудового участия. Оба приблизительно одного возраста, социального происхождения, образования, круга общения, расы одной, черт характера некоторых, ну и тому подобное… да, и профессии строительной к тому же.
В центре сюжета – великие атланты, управляющие Землей и удерживающие ее в равновесии. Им противостоят враждебные сущности, стремящиеся низвергнуть мир в хаос и тьму. Баланс сил зыбок и неустойчив, выдержит ли он на этот раз? Сложнейшее переплетение помыслов, стремлений и озарений множества героев уведет далеко за границы материального мира и позволит прикоснуться к Красоте, Истине, вечной юности, раскроет секреты управления энергией эфирной сферы – Великой Творящей Силы. Для широкого круга читателей.
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В сборник произведений признанного мастера ужаса Артура Мейчена (1863–1947) вошли роман «Холм грез» и повесть «Белые люди». В романе «Холм грез» юный герой, чью реальность разрывают образы несуществующих миров, откликается на волшебство древнего Уэльса и сжигает себя в том тайном саду, где «каждая роза есть пламя и возврата из которого нет». Поэтичная повесть «Белые люди», пожалуй, одна из самых красивых, виртуозно выстроенных вещей Мейчена, рассказывает о запретном колдовстве и обычаях зловещего ведьминского культа.Артур Мейчен в представлении не нуждается, достаточно будет привести два отзыва на включенные в сборник произведения:В своей рецензии на роман «Холм грёз» лорд Альфред Дуглас писал: «В красоте этой книги есть что-то греховное.
В «Избранное» писателя, философа и публициста Михаила Дмитриевича Пузырева (26.10.1915-16.11.2009) вошли как издававшиеся, так и не публиковавшиеся ранее тексты. Первая часть сборника содержит произведение «И покатился колобок…», вторая состоит из публицистических сочинений, созданных на рубеже XX–XXI веков, а в третью включены философские, историко-философские и литературные труды. Творчество автора настолько целостно, что очень сложно разделить его по отдельным жанрам. Опыт его уникален. История его жизни – это история нашего Отечества в XX веке.
Перевернувшийся в августе 1991 года социальный уклад российской жизни, казалось многим молодым людям, отменяет и бытовавшие прежде нормы человеческих отношений, сами законы существования человека в социуме. Разом изменились представления о том, что такое свобода, честь, достоинство, любовь. Новой абсолютной ценностью жизни сделались деньги. Героине романа «Новая дивная жизнь» (название – аллюзия на известный роман Олдоса Хаксли «О новый дивный мир!»), издававшегося прежде под названием «Амазонка», досталось пройти через многие обольщения наставшего времени, выпало в полной мере испытать на себе все его заблуждения.