Дикая и необузданная - [5]

Работая в модельном агентстве, она привыкла к женщинам и мужчинам, заметно возвышавшимся над среднестатистическими гражданами. Да и саму Линдси, при росте в пять футов и пять дюймов, нельзя было назвать коротышкой. Но именно такой она себя почувствовала, когда ей пришлось задрать голову, чтобы увидеть лицо незнакомца.

Черные волосы и ярко-голубые, как небо в тропиках, глаза отлично сочетались с бронзовым оттенком его кожи. Фигура была столь же вызывающе красивой, как и лицо. Совершенно неожиданно для себя она мысленно представила его на белоснежном песке, и особенно отчетливо — поджарые бедра, затянутые в белые плавки, выгодно оттенявшие загар.

Стряхнув наваждение, она заметила, что он дорого одет. Безукоризненный покрой смокинга свидетельствовал о том, что он сшит на заказ; запястье украшали золотые часы. Судя по всему, это был один из наиболее приближенных и щедро оплачиваемых сотрудников Ника Фарадея. Бросив взгляд на широкие плечи и чуть ли не агрессивную позу, в которой он замер, напружинив мускулистые ноги, Линдси подумала, что, пожалуй, знает, с кем имеет дело. Богатые люди вроде Ника Фарадея уязвимы и, вне всякого сомнения, нуждаются в телохранителе, который оберегал бы их день и ночь. Недолго думая, она решила, что стоящий перед ней мужчина как нельзя лучше подходит для этой роли.

У Линдси было два недостатка, из-за которых она частенько попадала впросак: склонность к необдуманным суждениям, во-первых, и стремление видеть только то, что ей хотелось видеть, во-вторых. Позже, обдумывая ситуацию, она поняла, что и на сей раз выдала желаемое за действительное, заставив замолчать внутренний голос, который подсказывал, что перед ней не кто иной, как Ник Фарадей. Она никак не могла признать, что этот мужчина, при виде которого ее словно ударило током и она внезапно ощутила влечение, какого прежде не испытывала, — тот самый Ник Фарадей, на которого она имела зуб.

— Думаю, Грег еще не успел поведать вам самую… интересную часть истории. Так что же вогнало вас в краску? Вы либо раньше слышали то, что он собирался вам рассказать, либо у вас на редкость тренированный ум.

Линдси бы с радостью позволила ему догадываться о чем угодно, кроме того, из-за чего смутилась. Стараясь казаться спокойной, она переспросила:

— Тренированный?

— Да, словно спортсмен, который, совершая дальний прыжок, способен приземлиться в нужном месте. Обычно я не подслушиваю чужие разговоры, но, признаюсь, тема вашей беседы меня заинтересовала.

— Вы знаете, о чем собирался говорить мистер Хэммонд?

— Уверен, он предпочел бы, чтобы вы называли его Грегом. Впрочем, пусть будет мистер Хэммонд. Да, к сожалению, думаю, что знаю. Вы действительно никогда раньше не встречались с Ником Фарадеем. — Эти слова прозвучали как утверждение. — Вы же сами так сказали.

— Да. — Она почувствовала, что ей трудно отвести взгляд от его глаз, которые завораживав ли ее.

— Значит, все дело в слухах, а это никуда не годится, — язвительно заметил он. — Ведь человек, посвятивший вас в его тайны, скорее всего, был необъективен: возможно, он хотел преподнести себя в лучшем виде, а этого часто стремятся достичь, только без меры очернив противника.

— Вы говорите со знанием дела. Наверное, вам приходится частенько с этим сталкиваться. — Линдси ответила менее враждебно, чем ей хотелось бы: у нее вдруг почему-то перехватило дыхание.

Он пожал плечами, что можно было истолковать как угодно.

— Женщины, которые пользуются всеобщим успехом, поплакавшись родственнице или подруге, быстро забывают свои беды, но успевают заронить искру неприязни к обидчику в преданных сердцах. И я вполне допускаю, что эта родственница или подруга, не столь эффектная, пытается обратить на себя внимание этого обидчика при помощи чисто женских уловок — скажем, надев платье, которое не может не привлечь взгляда мужчины, открывая грудь, где так соблазнительно бьется сердце, жаждущее мщения… — Его ласкающий взгляд скользил по шее Линдси, по серебряной цепочке, обвивающей ее, а когда достиг выреза платья, она почти физически ощутила тепло нежного прикосновения.

Примеривая платье в магазине, Линдси убедила себя, что декольте не так уж велико, но ношение лифчика оно явно не предполагало. Правда, изнутри к лифу была пришита матерчатая прокладка, и теперь, очутившись под его внимательным пристальным взглядом, она от души благодарила за это судьбу. Интересно, мелькнула у нее мысль, как он меня сейчас представляет? Лежащей на белоснежном песке… или на шелковых простынях?

Самообладание вернулось к ней лишь тогда, когда он снова перевел взгляд на ее лицо.

— Так мистер Хэммонд подумал, что я хочу отомстить за подругу, которая… даже не знаю, как лучше сказать…

— Сыграла отведенную роль и получила отставку? — подсказал он.

— Да, что-то вроде этого.

— А разве это не так? — задумчивым тоном поинтересовался он.

— Нет. Просто я много слышала об амурных похождениях Ника Фарадея. Да об этом не судачит только ленивый.

Он горько усмехнулся.

— Порой мне кажется, что в скучные дни, когда иссякают новости, журналисты говорят себе: «А ну-ка посмотрим, что там поделывает Ник Фарадей». Впрочем, я отклонился от темы. Если у вас нет соблазненной и покинутой подруги, то почему вы так не любите Ника Фарадея?