Дикари, их быт и нравы - [55]

Кто из нас незнаком по увлекательным повестям Фенимора Купера с дикой воинственностью краснокожих, со всеми этими беспощадными и мужественными, коварными и великодушными воинами, горящими лютой ненавистью к врагу, вечно помышляющими об его истреблении?

И на самом деле война в жизни краснокожего занимала первое место. Он смотрел на нее, как на свое высшее призвание, а военную славу почитал за высшую награду, которую только можно себе пожелать. В среде индейцев «настоящим человеком» считался только тот, кто выказал свои военные способности и убил хотя бы одного врага. Кто не мог добыть себе такой военной славы, тот встречал среди своих одно презрение. Он не слыхал другого имени, кроме «старой бабы», или «никто», он не считался полноправным членом племени и не мог принимать участия в обсуждении общих дел и в празднествах, как не мог жениться и обзаводиться своим домом. На него взваливались самые тяжелые и неприятные для мужчины работы: он должен был заниматься стряпней, обрабатывать поля и собирать кору для «вигвамов» (палаток).

Так война стала для индейцев самым обычным делом. Они жили в постоянном ожидании врага, который коварно подкрадывался и нападал на первого неосторожного обитателя лагеря для того, чтобы убийством его отомстить за смерть своего родича. Такая кровная месть передавалась из рода в род и сеяла между различными племенами лютую ненависть.

Нередко краснокожие предпринимали настоящие военные походы во вражеские земли. Звуками труб и барабанов все воины созывались тогда к стану начальника. К дружественным племенам посыпали послов с окрашенным в кровавый цвет боевым топором или с «вампумом», приглашая их принять участие в походе. Перед выступлением несколько дней посвящалось торжественным военным пляскам и волшебным церемониям под руководством колдуна, — этим надеялись привлечь на свою сторону могучих духов и тем вернее обеспечить себе победу над врагом.

Военная пляска индейцев.

Немало забот посвящалось также военному наряду, которому приписывались тоже волшебные свойства.

И когда все было готово к походу, вождь обращался к собравшимся воинам с речью.

«Братья, — говорил он им, — наши потери еще не отомщены. Останки наших храбрых воинов взывают к нам. Нужно успокоить их. Это ведь были наши братья. Как же могли мы забыть их и наслаждаться покоем на наших цыновках? Дух, мой покровитель, явился мне, чтобы подвигнуть меня на дело мести. Молодые люди! соберите все свое мужество, сделайте себе военные головные уборы, распишите яркими красками свое лицо, наполните стрелами свои колчаны. Пусть огласятся наши леса и степи воинственными песнями. Мы доставим развлечение нашим мертвым. Мы дадим им знать, что они будут отомщены!».

Впереди своих отрядов краснокожие посылали разведчиков. С поразительной ловкостью, находчивостью и хитростью они выслеживали врагов. Наряженные в шкуру зверя и подражая всем его повадкам, они пробирались, не вызывая никаких подозрений, к самому стану враждебного племени. И когда в этом стане слышали, что где-то вблизи завыл волк или залаяла лисица, — такому, обычному в дикой глуши, звуку не придавали, конечно, особенного значения и не чаяли, что это разведчик подает своим нужные сигналы, искусно подражая голосам животных.

Все ближе подходят воины к стану враждебного племени. Когда стан становится виден, — воины опускаются на траву и, словно кошка, осторожно и неслышно подползают к лагерю. Наконец, вождь подает знак, и со страшным воинственным кличем, от которого, по рассказам, падали оглушенными буйволы и медведи, все воины разом показываются из своей засады. Тучами летят из их луков стрелы; со страшной силой и удивительной меткостью мечут воины свои боевые топоры с клинками из меди и камня, пускают, наконец, в дело и тяжелые палицы.

В этой жестокой схватке не просили и не давали пощады. Победители избивали всех без разбора, а с головы павших врагов снимали кожу с волосами и такие скальпы. уносили в виде трофея в свое селение.

Череп — трофей южных индейцев.

Часть побежденных уводили в плен, чтобы предать их лютой казни для успокоения душ воинов, павших в бою с вражеским племенем.

Не расскажешь всех ужасов, которые ждали таких пленников впереди. Над ними издевались, их всячески оскорбляли и поносили; их привязывали к столбу и душили дымом разложенных кругом костров. Их жгли раскаленными камнями, из них вырывали куски мяса. С их головы сдирали кожу и посыпали свежую рану горячей золой…

А потом истерзанного такими пытками пленника заставляли бегать на потеху всего собравшегося, как на веселый праздник, селения.

Но сколько бы мучений ни придумывали его враги, пленник принимал их без стона, без мольбы о пощаде. Пока в нем была хоть капля силы, он насмехался над своими врагами, старался, не имея другого оружия, уязвить своих ненавистных врагов хоть словом. Он вспоминал, сколько он убил воинов из их племени на своем веку, и с наслаждением описывал те пытки, которым подвергал вместе с другими плененных. Так он кончал свою жизнь, не выдавая ни звуком, ни движением своих страшных страданий, издеваясь над своими палачами.