Дикари, их быт и нравы - [33]

«Есть среди них такие любители, — рассказывает Нансен, — которые нарочно подставляют свой каяк под большую волну, чтобы она опрокинула их, а затем выпрямляются и летят дальше, ловко работая веслом и прыгая на волнах, как большая водяная птица». Опытный эскимос может сделать в своем каяке 80 миль в один день.

Среди диких народов настоящими мореходами сделались, однако, только островитяне Тихого океана. Недаром же острова Самоа получили первоначальное наименование «Островов мореплавателей». Когда европейцы впервые познакомились с ними, островитяне почти всего океана умели уже строить превосходные суда, сколоченные из отдельных досок, выдерживавшие дальние плавания и вмещавшие в себе подчас несколько сот людей. И все это при их орудиях из камня, кости и раковин! Для лучшей устойчивости они прикрепляли к судну выносной брусок, соединяя его с палубой, а чтобы увеличить скорость движения, ставили сплетенные из тростника паруса. Поездки в 1.000 и более морских миль не представляли для островитян чего-нибудь чрезвычайного. Часто они и теперь предпринимают поездки в несколько сот миль для того, чтобы съехаться в определенном месте для общего обмена товара.

Иногда голод или раздоры внутри племени заставляют часть островитян садиться на суда и искать в морской дали новой, более счастливой родины. Случается нередко и так, что туземцев, выплывающих на рыбный промысел, подхватывает морским течением и заносит куда-нибудь далеко на сотни и тысячи километров к неведомым островам.

Лет сто тому назад один мореплаватель встретил на Радакском острове дикаря, который с тремя своими товарищами был унесен течением от своего родного острова и сделал невольное путешествие в 3.000 километров!

Так бороздили островитяне своими судами Великий океан, прокладывая путь от острова к острову, от архипелага до архипелага и даже от одной части света до другой; потому-то, как говорят ученые, народность, к которой принадлежат островитяне, и распространена теперь на всем громадном пространстве от Мадагаскара, в Африке, до затерявшихся по дороге к Америке о-вов Пасхи. Вам стоит лишь взглянуть на карту, чтобы понять, какие неутомимые странники и неустрашимые мореплаватели островитяне Великого океана.

Дикарь сумел справиться с трудными задачами судоходства, — после этого неудивительно, что он нашел средство, чтобы облегчить и ускорить свое передвижение на суше.

Как он во время перекочевок навьючивал домашним скарбом свою жену, так он стал взваливать вьюки на спину животных с тех пор, как приручил их. Он научился также впрягать животных в длинные жерди, на которые клал свой груз.

Один путешественник передает нам любопытный рассказ о том, как два бечуана волокли в лесу убитого ими гну (вид крупной антилопы). Они срубили развильчатый ствол мимозы, прикрепили его с помощью перекладины к ярму пары быков, а на волочившуюся по земле вилку набросали мелких сучьев и хворосту. Так получилась у них волокуша, на которую они и взвалили свою тяжелую добычу.

Индейцы при передвижении привязывали к упряжке собак две жерди, концы которых волочились по земле, и взваливали на них поклажу. Потому-то, желая изобразить собаку на своем языке знаков, индейцы тянули два первых пальца руки, как будто волочили по земле две жерди.

Собака индейцев в упряжке из жердей.

Здесь кстати заметить, что волокуша из двух жердей, связанных перекладинами, остается все еще в употреблении в горных и болотистых местах Европы, где дорог нет и на колесах ездить нельзя, как, например, в глуши Вологодской, Вятской и Пермской губ. Это самые первые повозки, которые придумал человек. Из них развились сначала дровни. (На Украине сохранились еще рассказы о том, что первоначально люди и зимой и летом ездили на санях; в Олонецком крае и теперь ездят на них летом.) Потом люди научились ставить полозья на катки, а затем и на колеса, и так сделали из волокущихся саней катящуюся телегу.

До телеги дикари нигде не додумались, зато в северных странах они изготовили мастерские сани. Сани эскимосов так же, как их каяк, совершенны в своем роде, и европейцы, приняли их за образец при устройстве гоночных салазок, которыми они пользуются зимней порой для катания с гор. Два костяные или деревянные полоза, привязанные ремнями к нескольким поперечным кускам дерева с китовыми костями на нижней стороне, — таково все устройство саней. Во время больших холодов полозья смачиваются, на них образуется тонкий слой льда, и сани мчатся тогда вперегонку с ветром, гуляющим на просторе снежных полей.

Мы видим теперь, что, против ожидания, ленивый и беспечный дикарь далеко не праздно провел свой век на земле. Между песнею и пляской он успел сделать много славных дел и положить повсюду начало завоеванию природы человеком.

XI. Школа приготовительная

Индейский летописец за работой.

У дикарей нет ни школ, ни книг. Но это, конечно, не значит еще, что они не обладают никаким духовным богатством. Напротив, у самого развитого народа нет такой отрасли духовной деятельности, которая не была бы известна в своих начатках и дикому племени.

Первое духовное богатство дикаря — это его язык. В прежние времена думали, будто дикарям не дано говорить по-человечьи. Про гуанчей рассказывали, например, что они только и умеют, что свистеть по-птичьи, а дикарей племени кой-койнов в Южной Африке прозвали «косноязычными» — готтентотами, — и слышали в их говоре одно клохтанье и щелканье. Знаменитый капитан Кук сравнивал этот говор с шумом, происходящим при отхаркивании. «Но, — прибавляет он, — европеец вряд ли издает при харканьи такое множество хриплых и свистящих гортанных звуков».