Дикарь - [50]

Потом появилась и сама мадам — в бриллиантах и сиреневом атласном платье с таким глубоким декольте, что подкрашенные соски ее грудей грозили в любую минуту выскользнуть наружу. От нее исходил аромат терпких духов. Следом за ней вошли ее две знаменитые рыжеволосые проститутки Мелисса и Мелита.

Гарет хорошо знал обеих.

Слишком хорошо.

Под их похотливыми взглядами горячая волна прокатилась по его телу, и ему вспомнились уникальные чувственные наслаждения, которые каждая из них умела доставить. Одна губами, другая — с помощью пальцев ног.

Господи, помоги ему!

— А вот и вы, — промурлыкала мадам, излучая улыбки, как гостеприимная хозяйка. — Следуйте за мной. Мелита принесет вам ужин, а также мыло, бритву и несколько чистых простыней, которые можно разорвать на пеленки для ребенка. Уверяю вас, там вам будет вполне уютно.

— А как насчет колыбели? — спросила Джульет.

— Думаю, ее уже поставили туда.

Джульет кивнула:

— Наверное, это все, что нам требуется. — Она неуверенно взглянула на Гарета:

— Правильно, Гарет?

— Правильно, — пробормотал он и, не говоря больше ни слова, взял ее за руку и повел вверх по лестнице.

На Лондон опустились сумерки.

На улицах и возле парадных зажглись фонари, спешили по домам прохожие и экипажи. Находиться на улице после наступления темноты было небезопасно, потому что под покровом тьмы вылезали, словно крысы из нор, воры, взломщики, грабители, проститутки, нищие и всякий прочий сброд.

В боковых улочках и переулках, не освещенных фонарями, стало совсем темно. Именно в это время в узком пассаже между заведением мадам Боттомли и ломбардом появилась зловещая фигура человека, двигавшегося бесшумно, как призрак.

Он нащупал в кармане деньги, с помощью которых предстояло подкупить Марио. А если не сработают деньги, то сослужит свою службу шпага. Марио его не страшил. Не страшил его и Лондон после наступления темноты. Он не боялся ничего и никого, кроме человека, который заплатил ему за то, чтобы он следил за лордом Гаретом, а навлекать на себя гнев этого дьявола он не имел ни малейшего желания.

Человек трижды стукнул в дверь костяшками пальцев. Он сунул Марио деньги, задал кое-какие вопросы и получил желаемые ответы.

Да, они находятся здесь. Все трое.

Удовлетворенный полученной информацией, человек отступил в темноту, не позволив масляному фонарю, висевшему на кронштейне из кованого железа над входом в бордель, высветить свое лицо и фигуру. Весьма довольный собой, он на мгновение задержался перед борделем, ощущая сквозь тонкие подошвы дорогих туфель грубый булыжник мостовой. Задрав голову, он посмотрел на окно второго этажа, из которого сквозь щель между тяжелыми шторами пробивался свет.

Сегодня лорд Гарет и его маленькая семейка никуда больше не повдут.

Едва заметная улыбка тронула его губы, он повернулся и растаял в темноте.

Глава 17

Джульет, стоявшая возле умывальника и смывавшая пыль с лица, настолько устала, что едва держалась на ногах. Насухо вытирая полотенцем щеки, она наблюдала, как ее муж отстегивает шпагу и осторожно кладет ее поверх плаща. Темно-красный бархат, которым были обтянуты стены, служил идеальным фоном, подчеркивавшим изящество движений этого аристократа.

Он был не похож на себя: плечи напряжены, а выражение лица такое суровое, какое ей доводилось видеть только у герцога. Гарет был не просто недоволен, он был вне себя от ярости, хотя она, как ни старалась, не могла понять почему. Очевидно, будучи аристократом, он не понимал и не желал понимать, что означает разумная экономия. Может быть, ему не нравится, что его заставляют экономить деньги? Может, он с сожалением думает о том, что если бы ему не приходилось заботиться о ней и Шарлотте, то он мог бы по-прежнему вести тот роскошный образ жизни, к которому привык? А может, все-таки он рассердился из-за того, что она сама проявила инициативу и приняла предложение мадам?

Но у нее не было выбора. Джульет еще на ступеньках церкви с чувством обреченности поняла, что ответственность не только за себя и Шарлотту, но и за ее супруга-аристократа ляжет на ее плечи. Теперь это чувство усугублялось усталостью и поведением Гарета. Это ее раздражало. И сердило.

Надо было прислушаться к предупреждениям, а не пропускать их мимо ушей. Следовало обратить внимание на загадочные высказывания некоторых членов его семьи. Например, Эндрю: «Гарет, конечно, гуляка, мот и дебошир… жители деревни называют его Дикарем».

Или герцога: «Кто бы мог подумать, что Гарет вообще совершит что-нибудь стоящее…» Импульсивное предложение Гарета выйти за него замуж и легкомысленное отношение к деньгам говорили о его незрелости и испугали ее, как и утренний приступ транжирства, когда он выбросил на ветер столько денег, что у нее голова пошла кругом. Джульет приложила пальцы к вискам, вдруг запульсировавшим от боли. Очевидно, ей придется самой контролировать расходы. Ей придется самой принимать важные решения, найти жилье и, по всей вероятности, работу, чтобы у них были средства к существованию. Ведь невозможно представить себе, что лорд Гарет де Монфор с его холеными руками и голубой кровью унизится до работы. Обаятельный, избалованный, он был наивен и непредсказуем, как пятилетний ребенок.