Диета старика - [164]

Восьмидесятивосьмилетний Колин Файнблок, руководитель военного ведомства, сказал, обращаясь к президенту: "А по мне, пусть себе коммунисты отдыхают в раю. Мы же будем впихивать их туда силой, правда ведь, Джек-ки-бой? Если они вдруг полезут к нам с дракой, мы тут и скажем: добро пожаловать в рай, господа. Парни, о чем тут рассуждать? Главное, совесть наша будет чиста, как стеклышко, а военных больше никто никогда не обзовет мясниками. Когда Господь призовет нас, Он сможет убедиться, что мы сделали все для того, чтобы всем было неплохо. И тогда мы тоже попадем в рай - и вот что самое приятное: это будет другой рай, где не будет ни одного коммуниста. По-моему, Лесли придумал отличную штуку!" Шефа Пентагона поддержали руководители НАСА и Военно-Морского флота. Решающим фактором, обеспечившим симпатии военных, была предельная эффективность нового оружия и легкость его развертывания: фактически новую оборонную систему можно было развернуть за полгода, что было немаловажно, учитывая постоянный рост напряженности в отношениях с СССР Наличие этой оборонной системы гарантировало бы США практически стопроцентную гарантию победы в случае войны с враждебной сверхдержавой и ее сателлитами. Медлить же было нельзя: военная наука СССР тоже не стояла на месте. После многочасовой дискуссии президент распорядился приступить к предварительным разработкам. Тут же были выделены средства на новую программу. Все согласились с тем, что было бы безумием извещать о проекте хотя бы одного конгрессмена. Впрочем, Конгресс был уже более или менее декоративной организацией.

Погрузившись в бешеную работу над реализацией программы, Койн одновременно пребывает в бешеных вихрях любви. Его возлюбленная, конечно, уже забыла о вспышке своего гнева. Ветер любви, как канзасский смерч, уносит фургончик ее души в страну Озз. На пасхальные праздники они едут вдвоем на крошечный остров, принадлежащий Койну, где нет никого и ничего: только клочок каменистой почвы и старый недействующий маяк. По крутым ступеням этого маяка, по этой винтовой лестнице когда-то бежал, задыхаясь, седой ветеринар, чтобы успеть кого-то спасти. Теперь здесь пусто - только бледный, веселый трепет весенних лучей на вогнутых стенах.

Бликующая вода и весеннее неуверенное небо, белая моторная лодка, белый свитер девушки и ее длинные волосы на ветру - эти вещи знакомы каждому кинозрителю. И тем не менее они трогают. А уж если такое происходит в действительности, то, как говорится, небо над дальней деревней расцветает от фейерверков. На безлюдном старом военном корабле, подаренном Койну адмиралами (как жаль, что она так презирает этих аккуратных и благодарных стариков, но ведь она еще ребенок и ей все можно), происходит их любовь - то есть несколько совокуплений подряд и какая-то словесная игра, связанная с названиями городов, и осмотр пустых пушечных гнезд, слегка тронутых ржавчиной, и купание с неизбежным визгом в очень холодной воде, и затем растирание пушистыми полотенцами в каюте, и подчеркнутая худоба и некоторая даже астеничность их тел, горячий чай и старинные навигационные карты, снова легкий секс и грог, и впервые за долгое время они не под препаратами, если не считать выкуренной вместе сигареты-спицы. Ночью, в полузаброшенной капитанской каюте, они играют в шахматы, смеются, давая шахматным фигуркам новые неприличные имена, и слушают по радио русскую пасхальную всенощную, транслируемую из Бельгии.

Испытания проходят быстро и успешно. Из числа нескольких добровольцев (все - глубокие старики) Лесли выбирает девяностодевятилетнего Адама Фалька, мотивируя свой выбор тем, что первый человек в новом раю тоже должен быть Адамом. Адам Фальк, бывший военный летчик и астронавт, посвятивший свою жизнь службе в НАСА, человек, который несколько лет провел на орбите и бесчисленное количество раз выходил в открытый космос, участвовавший (в качестве испытателя) в различных экспериментах, - это старик, не привыкший испытывать робость. В темно-синей анфиладе его подвергают действию того, что здесь скромно называют словом "волна". Старик исчезает. В течение напряженной недели Койн и его коллега Кевин Патрик безуспешно пытаются установить с ним контакт с помощью радиокомпьютера-медиума. Наконец на экранчике медиума слабые, как испарина на зеркале, проступают слова "Thank You!". Вскоре контакт стабилизируется. Фальк признается, что в первые несколько дней (для него они напоминали, скорее, один день) от счастья и свободы разучился говорить, но затем, немного освоившись, углубившись в ин-терьерные пространства счастья, он легко вернул себе утраченные способности. Фальк подтверждает, что он жив и находится в раю, где, кроме него, людей нет. У него есть тело, впрочем, оно совсем не похоже на то, которое было у него раньше. Описать свое новое тело он пока затрудняется. На вопрос, не страдает ли он от одиночества, Фальк отвечает, что страдание здесь в принципе невозможно, кроме того, он не одинок. Его спрашивают, не означает ли это, что он находится в общении с другими живыми существами.

- Здесь все живое, однако слово "существа" я бы применять не стал, - отвечает испытатель.