Диета старика - [15]

Рукопись затерялась в пыльных залежах театральной библиотеки, где ей было суждено прозябать в полном забвении до того дня, когда ее случайно нашла актриса А. Именно искрящийся юмор и прекрасный слог этой комедии покорили ее сердце. А. решила во что бы то ни стало разыскать автора этого произведения. И, действительно, вскоре она нашла его в темной, тусклой комнате, где не было ничего, кроме огромного полуразвалившегося буфета с вставленным в него так называемым зеркалом - в этом отвратительном куске никогда ничего не отражалось. Сам Домиан сидел в кресле с металлическими колесами, совершенно лысый, закутанный в плед, в черных слепцовских очках, покрытый пылью и окруженный мухами.

Мадам А. стала наведываться в эту комнату и с помощью большой трубы разговаривать со стариком. Неизвестно, что она нашептывала в эту трубу, поднося ее к уху старика, из которого торчали пучки седых волосков. Однако окостеневший хозяин комнаты постепенно стал проявлять признаки волнения. Он полагал, что оглох давно и полностью, поэтому голос, доносящийся до него, казался ему пришельцем из потустороннего мира. Голос сочился как бы из бесконечной дали, пробиваясь сквозь туманы глухоты, и в нем не было ничего человеческого. Казалось, что он приносит с собой райские ароматы - бедный слепец не догадывался, что это изысканные духи мадам А.

Однако продолжалось все это не слишком долго. Вскоре коммерсант А., измученный подозрениями, обнаружил, куда ходит его жена. На существование ветхого старика он не обратил никакого внимания, но у паралитика был сын, некий господин сомнительной репутации, сердцеед, кутила и авантюрист. Коммерсант немедленно воссоздал картину его тайных встреч с мадам А. в доме старика. Обуреваемый гневом и ревностью, он разузнал, что господин Домиан-младший каждый вечер имеет обыкновение бывать в карточном клубе "Равель", откуда выходит обычно около двенадцати.

И вот, в зимнюю мрачную ночь он ожидал его у здания клуба.

Первоначально он собирался лишь переговорить с господином Домианом-млад-шим, но когда он увидел его огромную шубу на лисьем меху, наглое лицо с огненно-черными глазами, закрученные усы и щегольскую бородку, последние сомнения покинули его. Он бросился на картежника с ножом. Однако Домиан-младший был ловок, молод и резв. Потасовка длилась минуту, затем раздался выстрел. Раб ревности умер в снегу, под горькие звуки "Болеро", у входа в дом, где собирались рабы другого жестокого бога - азарта. Автомобиль унес убийцу во мрак, и беснующаяся вьюга задернула за ним свой занавес.

Господин Домиан-младший в ту же ночь уехал заграницу. Мадам А., узнав о гибели своего мужа, надела траур, прекратила выступать в театре и затворилась в своем загородном особняке. Ее визиты в угрюмую полупустую комнату Домиана-старшего прекратились. Старец напрасно ожидал новых откровений из иного мира. За это время он привык к нежным ангельским нашептываниям и теперь очень страдал от скуки, которая раньше была ему неведома.

Так в томлении прошло несколько лет.

Однажды, светлым майским днем, в городе снова появился Домиан-младший. Он сбрил свои холеные усики и бородку, но его черные глаза сверкали еще ярче, чем прежде. Выйдя из-под сводов вокзала, он увидел свежую афишу: "Звезда театрального мира мадам А. возвращается на сцену! Сегодня премьера спектакля "Совушка, или Приключения господина Дориана" по пьесе Д. Домиана. Мадам А. в главной роли". Домиан-младший прошел дальше, постукивая тростью. В тот же день этого господина можно было видеть в мрачной комнате с давно обвалившимся буфетом, где было огромное количество паутины. Он привез своему отцу, Домиану-старшему, слуховую трубу с огромным раструбом, которую он купил в одной древней почитаемой аптеке в Германии. "Как поживаете, отец?" - спросил джентльмен в трубу. Кстати, это уже вторая труба в нашей истории. Эти две слуховые трубы - своего рода близнецы. Отец пожаловался на скуку. Домиан-младший, недолго раздумывая, отправился к своему давнему другу, директору театра (вашему покорному слуге), и получил два билета в ложу на премьеру спектакля " Совушка, или Приключения господина Дориана".

В тот же вечер он вкатил в роскошно украшенную ложу кресло на колесах, в котором сидел господин Домиан-старший, автор пьесы. В руке До-миан-старший держал слуховую трубу, прислонив ее к уху и направив в сторону сцены. Поднялся занавес. Зал был полон. Мадам А. вышла на сцену, согласно сценарию, в белом платье, увенчанная шлемом Афины. На острие шлема была укреплена стеклянная статуэтка белой полярной совы. При первых звуках ее голоса (ее монолог начинался словами "Как давно, как давно я не была в этом доме…") лицо старика необычайно оживилось. Он затряс головой, серебристые волоски в его ушах затрепетали. Он пробормотал: "Я узнаю, узнаю…" Через несколько минут он произнес: "Да, это оно! Снова оно, то самое…"

Еще через минуту он громко воскликнул: "Мне пора!" Не знаю почему, но в театре началась паника. Дамы, лорнировавшие старца, стали кричать "Умер, умер!". Старик, действительно, умер. До сих пор не понимаю, что произошло с публикой! Должно быть, слухи о надвигающейся войне довели ее до истерики. В суматохе Домиан-младший вынул из петлицы красную розу и бросил ее мадам А., причем его эбеновые глаза сверкнули. Через месяц звезда театрального мира актриса А. вышла замуж за господина Домиана-младшего. Свидетелем на их свадьбе был ваш покорный слуга (легкий полупоклон).