Диджей - [2]

Через неделю, борясь с новым стрессом, Зоя Максимовна вспомнила о девочке с чудодейственным голосом. Она вызвала Аню Самородову к себе в кабинет и попросила исполнить «Крылатые качели». Смущенная девочка с глазами будто из далекой загадочной Японии запела. Эффект был не тот, что на сцене. Звук неправильно дробился в тесном помещении и портился от вибрации различных предметов. Да и пение несовершеннолетней воспитанницы в директорском кабинете порождало ненужные вопросы.

Директор терпела нарастающий стресс еще три дня, а потом пригласила Аню к себе домой. Женщина просила о помощи, и школьница отнеслась к процедуре основательно.

Прежде всего Аня нашла лучшее место для звукотерапии — ванную комнату, облицованную кафелем. Сняла занавеску, установила музыкальный центр, включила песню и запела. Зое Максимовне стало легче, и сеансы продолжились.

Постепенно обе пришли к выводу, что наилучшее воздействие лечение музыкой оказывает при минимуме одежды на пациенте и максимальном соответствии медицинской процедуре. Зоя Максимовна стала раздеваться, а Аня облачаться в образ медсестры.

Школа-интернат для сирот располагалась в проезженной солнцем пыльной кубанской станице. После окончания интерната директор Реброва похлопотала, где надо, и выделила Ане Самородовой и Полине Ветровой ветхий домишко в той же станице. Не всем воспитанникам выпадало такое счастье, поэтому Аня не отказывалась помочь Зое Максимовне преодолеть очередной стресс или депрессию. Лечебные сеансы они называли «звуковой ванной».

Аня исполняла знакомую песню по-разному, прислушиваясь к внутренним вибрациям пациентки. Вот и сейчас ее голос добился гармоничного отклика, и расслабленная Зоя Максимовна благодарно улыбнулась.

Аня попрощалась и поспешила на улицу.

Там ее уже минут десять ожидала Полина Ветрова. Длинные светлые волосы подруги были растрепаны, как после бега. Аню это не удивило. Полина всегда была стремительной, нетерпеливой и смелой до безрассудства.

— Ну что ты орешь, я тебя прекрасно слышу, — упрекнула подругу Аня, подхватила под локоть и повела от дома.

— Я позвала тебя обычным голосом, — оправдывалась Полина.

Обе знали, что Аня может слышать сквозь стены, но пользуется уникальной способностью неохотно.

— Достаточно одного раза. Что случилось?

— Мы уезжаем в Москву! — решительно объявила подруга.

Аня замерла на полушаге и вопросительно взглянула на Полину. Та сияла от радости:

— Я продала наш домик. Получила деньги. Через день надо съехать.

— Ты серьезно?

— А что мы теряем? Двадцать первый век наступил, а здесь как в девятнадцатом. — Полина повела рукой, демонстрируя улицу с одноэтажными домиками и кудахтаньем кур за оградами. — В станице лучшие женихи — пузатые торгаши или запойные комбайнеры, а в столице — иностранцы!

Аня в сомнении покачала головой:

— Вечно ты спешишь, Поля. Ты хотя бы подумала, где мы будем жить?

— Не имей сто рублей, а имей сто друзей! Наши интернатские в Москве уже обосновались. Приютят.

— А кем работать?

— Продавщицы везде нужны.

Аня вспомнила про магазин, в котором девушки работали, и вздохнула:

— Зарплату за полмесяца не получим.

— Пусть подавятся! У нас денежки есть. — Полина похлопала по маленькой сумочке.

— Вот так взять и уехать? — в сердцах произнесла Аня, осознав, что подруга, как паровоз, встала на рельсы и ее не свернуть.

Полина перешла к делу:

— Сейчас купим чемоданы и билеты на поезд. Вечером соберем вещи, а завтра — вперед к новой жизни. Погнали, подруга!

Нехитрый гардероб Ани Самородовой легко уместился в новом чемодане на колесиках. Рядом собирала вещи Полина. Она так вдохновенно щебетала о будущем, что Аня чуть не забыла главное из своего прошлого. Это был разорванный листок с нотами.

Половину нотной страницы с песней группы ABBA Ане отдала растроганная директриса на выпускном вечере.

— Хранилась в твоем личном деле с момента рождения, — призналась Зоя Максимовна. На удивленный взгляд девочки пожала плечами: — Больше ничего не знаю.

Прежде чем положить листок в чемодан Аня в сотый раз прочла загадочные слова, начертанные поверх нот: «Твоя мама была настоящей Вокалисткой. Когда ты вырастешь, я расскажу тебе о ней. Дирижер».

Аня посмотрелась в зеркало. Наверное, азиатские глаза у нее от мамы. И музыкальный голос тоже, раз маму звали Вокалистка.

Глава 2

В сентябре двухтысячного года Аня Самородова и Полина Ветрова приехали в столицу.

— Наша Наташка шикарно устроилась — официантка! — заверяла Полина, пока девушки добирались от вокзала в отдаленный район Капотня. — Она в Москве всё знает и нам поможет.

В панельной пятиэтажке без лифта пришлось тащить чемоданы на последний этаж. Дверь открылась на четвертый звонок. Недовольная Наталья Рыжикова предстала в распахнутом халате поверх ночной сорочки с зевающим спросонья лицом. Бывшая интернатская хулиганка, уехавшая покорять столицу три года назад, тупо смотрела на двух провинциалок в спортивных костюмах, вцепившихся в чемоданы.

Полина широко улыбнулась:

— Наташа, мы приехали. Я тебе звонила.

— Полина Ветрова? — сощурилась Наталья.

— Ну! А это Аня Самородова, солистка хора. Помнишь?

— Шустрая и горластая. — Оценила гостей Наталья, встала в проходе и сцепила руки на груди.