Диана, Купидон и Командор - [95]

Когда Галинуча вызывающим тоном объявила ему, что раз никто больше их не хочет, она забирает девочек на свое попечение в деревню. Он так расхохотался, так расхохотался, что ему даже пришлось присесть, чтобы удержаться на ногах.

Он сказал, что все мы полные идиоты, включая и нас с Дзелией, и что мы не поняли ничего из того, что он сказал. (На самом деле, это он плохо объяснил нам все, и Дзелия так ему потом и сказала. «Ты заставил меня плакать из-за ничего!» – упрекнула она его, и он попросил у нее прощения.)

В общем, дела обстоят так: в новом завещании, которое он составил вчера у нотариуса, Командор лишил наследства всех родных, кроме внучек «Серра Дианы Джулианы и Серра Дзелии Маризы, дочерей Мартинец Астрид и моего покойного сына Серра Дарио». Он разделил все свое состояние на три части: одну синьоре Нинетте, одну Дзелии и одну мне. Представляешь, Тереза?! Может, мне достанется даже какой-то из кинотеатров? Или несколько! В таком случае, клянусь, что все мои подруги смогут ходить в кино бесплатно хоть каждый день всю их жизнь! Тебе тогда стоит переехать в Серрату. Ты сможешь жить у меня, здесь, на вилле «Верблюд».

Потому что вилла тоже была поделена на три части, и это уже сейчас, не дожидаясь смерти Командора.

Квартира, где мы живем теперь, принадлежит синьоре Нинетте уже с этого момента, но с одним условием: даже если они поругаются, она не может выгнать мужа из дома. Квартира на втором этаже досталась Дзелии, а на первом – мне. Но тоже с одним условием, даже нет, с двумя. Первое, это что мы не должны выходить замуж, пока нам не исполнится двадцать один год. Вторая – что в это время, если, конечно, мы не уедем учиться в университет в другое место, мы будем оставаться жить вместе с Командором и его женой. Он же пока будет заниматься администрацией наших двух квартир – то есть сдавать их в аренду. Деньги за аренду будут все наши. Сразу же! С сегодняшнего же дня! Вот почему у меня так много денег и я смогла пойти купить всем подарки, не обращая внимания на цены. Командор вручил нам две толстые пачки денег: одну мне, другую Дзелии, которые мы можем тратить, как нам угодно, с одним лишь условием – не давать их маме. Но мы можем покупать ей какие захотим подарки перед тем, как она уедет.

Еще он сказал, что в следующем месяце откроет для нас счета в банке, и деньги будут храниться там, но они все равно будут нашими.

Потом хриплым голосом он пробурчал, что не желает насильно отрывать нас от матери и что мы сами можем решать, переезжать ли к ней в Аргентину, как только она устроится прилично, и что он все равно оставит за нами и деньги за аренду квартиры, и наследство. Или же остаться здесь и приглашать маму каждый раз, когда захотим, даже оплачивая нашими деньгами ее билет. Только чтобы она не останавливалась на вилле «Верблюд», потому что сам он больше не хочет ее видеть. Например, мы можем оплатить ей гостиницу и проводить с ней все время, которое она будет находиться в Серрате.

Я рада, что не приходится ничего решать сразу же, потому что я даже не знала бы, что выбрать… с одной стороны, мне ужасно грустно, что мама уезжает без нас. Мне хочется плакать каждый раз, когда я об этом думаю… Но с другой… Я хочу жить здесь, в Серрате, с моими подругами, и бесплатно ходить в кино, когда захочу, и играть в Троянскую войну… И увидеть, какую рожу скорчит Звева Лопес, когда узнает, что я не живу на милостыню, а что я сама богатая наследница!

Правда, одно меня тревожит… Может, это последнее Рождество, которое мы проводим с мамой. Я постучалась к ней в комнату и попросила, нельзя ли нам пойти на мессу с ней, а не с Форикой. Она согласилась, и было видно, что она плакала.

Уже десять минут двенадцатого. Пора одеваться, не то я опоздаю.

Обнимаю тебя, дорогая моя Тереза. Я отправлю это длиннющее письмо сегодня ночью с Соборной площади.

Доброго Рождества от твоей подруги-наследницы!

Диана

POST SCRIPTUM. Чуть не забыла, но это так смешно! Когда Командор сказал, что единственные, кого он не лишил наследства, это внучки, Сильвана думала, что он имеет в виду ее, и запрыгала на стуле от радости! Но он тут же добавил: «Кроме двух младших внучек». Тогда эта дура не нашла ничего лучшего, чем наброситься на Дзелию и вырвать у нее из рук Пеппо, вопя: «Это мое! Отдай немедленно! Хоть это ты у меня не отберешь, узурпаторша!» (Узурпаторша!!!) Только это был Пеппо Первый, и это было ясно за километр, потому что шерсть у него была вся свалявшаяся, а глаза и нос из пуговиц.

Тогда Дзелия, которая, может, и вернула бы ей Пеппо Второго, ответила: «Врунья! Это не твое. Это моя игрушка, а я унаследовала ее от Дианы». И, недолго думая, укусила ее за руку, чтобы высвободить Пеппо.

Вот оно, доброе рождественское настроение в семье!

Эпилог

Мама уехала в Аргентину 28 декабря. Стоял чудесный ясный день, голубое небо над головой, кудрявые белые облака, которые ветер погонял, словно табуны диких лошадей. Как белые лошади Кочиса, предназначенные унести молодоженов в их тайное убежище.

Удивив внучек, Командор, который и слышать не желал о том, чтобы попрощаться с невесткой, приказал синьору Эфизио отвести их в порт на автомобиле.