Диалоги - [97]

А р с л а н о в. Замерил углы?.. В квартире столько раз производился ремонт!

А з г а р. Пробоина была просто замазана шпаклевкой. Если бы она была загрунтована, то шпаклевка была бы прихвачена намертво. А так она легко вываливалась из дыры. Сохранился даже след пули в ее последней точке. Кроме того…

А р с л а н о в. Что кроме того? Что? Твоя мать скончалась в больнице. На операционном столе. Она была в полном сознании и могла бы сказать все, что хотела…

А з г а р. Если бы у нее не оставались мы, дети… Пуля, пройдя через тело, вошла в стену на два сантиметра. Экспертная же практика говорит, что для выстрелов из малокалиберной винтовки в упор в область грудной клетки характерны, как правило, слепые ранения…

Р а ш и д а  Г а л е е в н а. Этого не может быть. Мансур, ведь этого не может быть!..

Н а и л я. Нет, нет… Нет!

А р с л а н о в (после паузы). Спасибо… Своеобразный подарок! Хороший подарок преподнес ты мне в день рождения…

А з г а р. Ты был тогда тоже ранен. Из твоих показаний вытекает, что мать стреляла в тебя. Кто ранил тебя в руку? Ты сам или твой отец? Он был единственным свидетелем происшедшего… Не потому ли он и в мечеть зачастил в последние годы? «Увлекла тебя охота к умножению богатств, пока не навестил ты могилы…» Сура из корана! Он молчал об этом всю жизнь. Но в минуту смерти, видимо, молчать не мог.

А р с л а н о в. Не трогай его. Он мертв. И ответить не может.

А з г а р. Он ответил. Теперь отвечать должны мы все.

А р с л а н о в. Что же ты тогда не ведешь протокола допроса? Веди!

А з г а р. Это не допрос, отец. Я сейчас не следователь, не юрист. Я пришел… Не знаю, зачем я пришел…

А р с л а н о в. У тебя сейчас такие же глаза… Как у нее! Как у твоей матери тогда!.. Перед тем…

Н а и л я. Какие глаза?

Р а ш и д а  Г а л е е в н а. О чем вы говорите?!

А р с л а н о в. Хорошо! Хорошо!.. Я расскажу, как это было! (Быстро.) Когда после выстрела я вбежал в комнату, она уже лежала на полу. Неподвижно. Я почему-то схватил винтовку, и тут вошел отец. Он тоже проснулся. Он сразу же стал кричать о том, что я сделал. Он подумал, что это я… Он выхватил винтовку из моих рук, он был взбешен, но в последний момент я успел ударить по стволу, и пуля впилась в стену, лишь задев меня. Экспертная практика здесь ни при чем!.. Потом приехала «скорая помощь», мать пришла в сознание. А отец так и не поверил мне, что я… не стрелял. До самой смерти он не верил. Сомневался… Я был рад… рад… Да! Когда он умер, я был рад!!

Н а и л я. Нет!.. Нет!

А з г а р. Почему же ты на следствии говорил, что в тебя стреляла мать?

А р с л а н о в. Пулю в стене надо было как-то объяснить. Если бы я сказал правду — арестовали бы отца. И на вопрос: «Почему вы стреляли в сына?» — он бы ответил, что стрелял в убийцу. Тогда бы взяли нас обоих… А я думал о вас! Конечно, мне в голову не приходило, что не только перед своим отцом, но и перед вами я предстану как… как убийца.

Г а р и ф. А почему… мать пошла на это?

А р с л а н о в. Почему? Не знаю.

А з г а р. Почему ты выступил против профессора Луковского, обвинив его во всех смертных грехах? Он был твоим учителем. Ты полностью разделял его научные взгляды. Почему же ты пошел на такое предательство?

А р с л а н о в. Та-ак!.. Целое досье, значит, на отца собрал?! (С яростью.) В хорошие времена быть хорошим легко. Все просто! Все ясно!.. Но когда честность дорого стоит? Ты называешь мое выступление против Луковского предательством, а я называю это… слабостью духа. Ты называешь смерть матери убийством, а это был просто несчастный случай. Конечно, сейчас здесь, в теплой комнате, легко рассуждать о том, как это нехорошо. Но когда ты стоишь перед чертой?.. Горбатого ты судишь за то, что он горбат? Я тоже не хотел никому зла. Но человек не из железа, иногда ему присуща слабость. А можно ли судить за слабость? Мы вовсе не ищем случая непременно кого-то предать. Мы даже и не тогда предаем, когда нас прямо вынуждают к этому — в такие минуты к нам приходит мужество и стыд! Мы если и предаем друг друга, так скорее по инерции, из желания покоя! Твоя мать не могла простить мне этой трусости! Не могла простить мне инфаркта и смерти Луковского, своего отца! Она не была взрослой, твоя мать! Она не была готова к тому, что в мире существует и подлость. Не могла понять, что зло — тоже основа жизни, как и добро! Жизнь, мой милый, это борьба! Борьба всегда, всюду, везде. Вслед за Луковским его противники легко расправились бы и со мной, если бы я дал им эту возможность. А я им этой возможности не дал! Кто знает о том, что я пережил, когда умер Луковский, когда погибла жена? Когда умер отец? Кто был со мной в эти ночи! Кто знает о том тяжком разговоре с Луковским, когда он мне сказал, сказал сам: «Отрекайся!.. Ты должен отречься от меня!» Да, я отрекся! Но я… не прекратил наших исследований, я только сменил тактику! Посмотрел бы я, как бы ты поступил на моем месте?

А з г а р. Сейчас я на твоем месте. Перед выбором — как и ты двадцать пять лет назад. В той же ситуации. (Взглянув на Гарифа.) И он — на твоем месте. Все мы.

А р с л а н о в. Многого твоей матери нельзя было сказать. Она была слишком молода. Да, все в мире связано! Одно вытекает из другого. Какой-то английский поэт сказал: «Тронешь на земле незабудку, дрогнет в небе звезда…» Да! Да! Жизнь есть жизнь, и я шел ее путями.