Диалоги - [83]
Квартира профессора Арсланова. Г а р и ф и Р а ш и д а Г а л е е в н а.
Г а р и ф. Я был на многих юбилеях, но никогда не хотелось так есть, как сейчас. Чем это пахнет?
Р а ш и д а Г а л е е в н а (задерживаясь у двери). Жареными гусями.
Г а р и ф. А-а, гуси! Как в детстве! Я всегда плачу, когда ем этих злодейски умерщвленных гусей! А вдруг придет время, когда даже гусь приобретет возможность защищать свои права по суду? Чем ты будешь тогда нас кормить?
Р а ш и д а Г а л е е в н а (смеясь). Придумал! (В дверь.) Наиля! Гариф здесь.
Г о л о с Н а и л и. Да видела я его! Сейчас!
Г а р и ф. Мы уже облобызались.
Р а ш и д а Г а л е е в н а. Я так рада… Все вместе сейчас. Как раньше.
Появляется Н а и л я, подходит к зеркалу. Рашида Галеевна выходит.
Н а и л я. Всю прическу мне испортил!
Г а р и ф. Хорошеешь, сестра. Хорошеешь! (Берете полки коран, подносит к носу, морщится, ставит на место.) А что твоего Ильдара нет? (Насвистывает.)
Н а и л я. Не взяла. На людях он меня раздражает.
Г а р и ф (располагаясь на тахте). Ага… Раздражает? (Хохочет.) А кто ж тебя не раздражает? Увивается, наверное, целый табун вокруг? Большой табун, а?
Н а и л я. А что… ты считаешь своих любовниц?
Г а р и ф. Я же хозяйственник! Мне нужно уметь считать.
Н а и л я. Самолюбие тешишь? (По-прежнему стоя у зеркала.) Все романы одинаковы. Начинает кто-нибудь строить куры, а ты строишь ответные куры. Забавно какую-нибудь важную личность в дурака, в ничтожество превратить, чтобы не соображал ничего. Тебя в дурака еще никто не превращал?
Г а р и ф. Меня? Ха-ха! Я же не твой Ильдар. Как он вообще?
Н а и л я. Полы моет. Белье стирает. Домохозяйка. Диссертацию защищу — вообще дома буду его держать.
Г а р и ф. Что в нашей арслановской породе есть хорошего, так это — сила. (Хохочет.) Я бы на его месте тебя — ремнем!
Н а и л я (присев на тахту и обняв брата). Может, и надо ремнем…
Г а р и ф. Ну-ну, ну… Чего ты?
Н а и л я. Ложь. А убери эту ложь? Может, и правда любовника завести? Ты тоже как я, да?
Г а р и ф. Что?
Н а и л я. Я ведь не любила, Гариф. Я никого не любила раньше. Я только сейчас! Недавно!
Г а р и ф. Что… недавно?
Н а и л я. А может, у нас нет силы говорить то, что думаешь? Жить так, как хочешь?
Г а р и ф. Ну, зачем обобщать, деточка? (Обнимает ее.) Кому нужна вся эта психология?
Н а и л я. Я ему верна, мужу. А люблю другого! А кокетничаю с третьим! Сколько может это продолжаться?
Г а р и ф. Ах, ах, какие мировые сложности!
Входят А з г а р и Л и н а.
(Поднявшись.) Вот и они! Наконец-то. Детективу всегда некогда. Коньяк принес?
А з г а р. На кухне.
Г а р и ф. А то старик вроде забеспокоился, что коньяка не хватит, в скупости еще обвинят.
Здороваются. Обнимаются.
А з г а р. В командировку или специально?
Г а р и ф. Юбилей отца — не шутка.
А з г а р. Да, без юбилеев мы теперь не можем. Привыкли юбилеить. Не думаешь справить юбилей по случаю десятилетия появления лысины?
Г а р и ф. Экий ты юмористически мрачный! Неприятности?
Н а и л я. У него неприятности, когда кого-нибудь посадить не удается.
Заглядывает Р а ш и д а Г а л е е в н а.
Мама, тебе не помочь? (Лине.) Пойдем.
Р а ш и д а Г а л е е в н а. Нет, нет! Я так заглянула… на вас посмотреть. (Уходит.)
А з г а р. Где отец?
Н а и л я. Его оседлали корреспонденты.
Г а р и ф (оглядывая всех, жизнерадостно, бодро). Да, хоть отдохну, черт возьми! А то ни одного выходного несколько лет подряд. (Наиле.) На твою психологию у меня времени не хватает! Если бы быть только начальником экспедиции! Но ты там же еще и райздрав, и роно, и пищеторг, и суд, и твоя прокуратура! Все, что угодно. Ты — первая и последняя инстанция!
Н а и л я (засмеявшись). Слышим, слышим о твоих успехах. В газетах регулярно читаем. Своего пресс-атташе еще не завел?
Г а р и ф. Стране деловые люди нужны. Сейчас мы первая скрипка — не вы! (Толкая в бок брата.) Не всякие там… юристы!
А з г а р. Деловые люди нужны. Нужны ли дельцы?
Г а р и ф. Именно дельцы. Верно. Дельцы… Я тоже рос, наверное, идеалистом. Тоже, возможно, плакал над сказками, над сентиментальными индийскими фильмами. И тоже, вероятно, личной ненавистью ненавидел Дантесов, которые Пушкиных убивали… О нас пеклись, как о старых девах, чтобы мы тащили барахло своей книжной добродетели сквозь жизнь. Но кто знал, что захлопнется книга, и каждым движением своей ноги… мы должны будем давить в себе…
Н а и л я. Ты это к чему ведешь?
Г а р и ф. А к тому, что надо реально смотреть на вещи. С детства.
А з г а р. Уже учишь жить? Конечно, с высоты твоей карьеры тебе открылись горизонты.
Г а р и ф. Учись… У младшего брата. Ха-ха!
А з г а р (улыбаясь). На тебя хорошего прокурора, может, нет. Телецентр выстроил у себя в поселке, еще что-то… Пыль в глаза пускаешь? А откуда берешь деньги? Лимиты ограничены. Откуда берешь стройматериалы?
Г а р и ф. Откуда деньги беру?
Н а и л я. Как допрашивать привык. (Лине.) Он что, и дома следователем остается? И ночью? (Смеется.) Родную мать такой не пощадит.
А з г а р. У нас с Гарифом уже двадцать пять лет нет матери!
