Диалоги - [134]

О н. Счастливый ли человек? Не знаю.

О н а. Ну вот, видите, и вы! И все так. Люди почему-то не знают, что они счастливы! Они почему-то всегда думают, что они несчастны, а это неправда. Это такая неправда! Если бы люди поверили в то, что они счастливы! Если бы увидели!

О н. Странно, у меня было сегодня ощущение, что что-то случится.

О н а. Не знаю. Голова кружится. Так мало я выпила, а голова кружится? Я сейчас уйду.

О н. Почему вы сбежали из клиники?

О н а. Я должна идти. Но я за день так устала прятаться. Я боялась ходить по улицам. Убежать из больницы — это одно дело, но потом?

О н. Почему вы сбежали?

Молчание.

О н а. Знаете, оказывается, когда нарушаются все связи, очень трудно. Оказывается, когда у человека нет уже дома, друзей, знакомых, нет даже паспорта и имени… Я не могу идти к знакомым, потому что если меня увидят, то опять отвезут в больницу! А у меня есть несколько дней. И они мои. Сейчас я чувствую себя хорошо. Вчера мне стало значительно легче! И я хочу в лес!

О н. В лес?

О н а. Я очень давно не была в лесу. Я хочу в лес… Сегодня на рассвете я все это придумала. Уйти, и — чтобы ни следа, ни дыхания не осталось. И мама… У нее будет все-таки надежда, что я жива, что я когда-нибудь вернусь…

О н. Вы пришли ко мне, потому что я для вас совсем чужой человек. Но зачем вы пришли к этому чужому человеку? Для чего?

О н а (после паузы). У меня же ничего нет. Вот платье нужно купить… А вы чужой человек. И я подумала, что вы не будете говорить о всякой ерунде, уговаривать меня. Просто поможете! Ведь вы же человек. Я могла бы прийти в любой другой дом.

Он поднимается, подходит к телефону.

(Вскочив и медленно отходя к двери.) Нет, нет! Не надо звонить! Вы не сделаете этого! Вы не можете так поступить.

Долгое молчание.

Никто не узнает, что я была у вас. Ваша совесть может быть спокойна! Вам нет до меня дела! Спасибо за чай. Все было очень хорошо. Извините. Я пойду. Пожалуйста, извините меня.

О н. Хорошо. Пусть будет так. Хорошо… (Открывает ящик стола, вынимает деньги.) Вот. Возьмите.

О н а. Быть может, у вас есть помельче? Зачем мне столько?

О н (взрываясь). А зачем я должен знать, сколько вам нужно?! Зачем вообще я должен что-то знать?! Вы пришли ко мне. Потому что я чужой человек. Потому что мне все равно! Берите деньги и идите! Езжайте куда хотите, хоть на Север! Больше я ничего не желаю знать. У меня своих забот по горло, своих дел. Я ничего не хочу знать. (Смешавшись.) Простите меня. (После долгой паузы.) Было бы лучше… Лучше, если бы вы не приходили ко мне…

Молчание.

Слушайте! А если, если все это вам примерещилось со страха? Здесь все-таки врачи!

О н а. Нет-нет! Спасибо за все. Я пойду.

О н. Куда вы сейчас?

О н а. Не знаю. Наверное, на автовокзал. Хочу в лес.

О н. Может быть, вы и правы, приняв всю ответственность за свою жизнь на себя. Подождите!.. Магазин здесь неподалеку. Я куплю все, что вам нужно. Сам.

О н а. Зачем?

О н. Вам же надо будет потом где-то переодеться? Я не буду звонить в больницу. Не бойтесь. Даю вам слово.

Женщина снова одна. Блуждает по комнате. Подходит к зеркалу, смотрит на себя, осторожно трогая рукой отражение своего лица…

О н а. Может, это все сон? Может быть, все то, что произошло, приснилось? Какой-то кошмарный сон? Или я схожу с ума и поэтому мне все кажется?

Звонит телефон.

Да. Алло?.. Да-да. Видите ли, он только что вышел… Вероятно, скоро вернется!.. Я? Ну зачем вы сердитесь? Но уверяю вас, его нет сейчас дома… Видите ли, я… Я не знаю, как вам объяснить… (После долгой паузы.) Ну вот, и трубка брошена. (Осторожно кладет на рычаг телефонную трубку.) Господи! Пришла в чужой дом, в чужую жизнь! И зачем надо было брать трубку? (Оглядывая комнату.) Спасибо тебе, дом. Спасибо тебе, последний мой человек…

Ж е н с к и й  г о л о с.

Надламывайся и гори! Тебе не внове, сердце!

Дороже целого творцу надломленное сердце!

Надламывайся и гори! Тебе не внове, сердце!

Но разве могут зреть плоды, когда погасло сердце!

Пора, нора, расправь крыла и ввысь взлети, ликуя,

С рожденья к светлым небесам стремящееся сердце!

Общий свет, и на месте, где стояла женщина, — он, мужчина.

О н. Где вы? Нет. Ушла… (Набрав номер.) Да, я, я! Помнишь, ты рассказывал на днях? Какая-то радиационная авария у вас? Да, нужно. Что это, серьезно у нее? Пропала? Я тебя спрашиваю, серьезно или есть шанс? Практически это смертельно? Да, завтра на конгресс. Так ты говоришь, врачи считают… (Бросает телефонную трубку. Тут же раздается телефонный звонок. Хватает трубку.) Дина?.. Это вы? (Швыряет телефонную трубку.) Зачем она появилась? Чтобы уйти?

Д е в у ш к а, нагая, гибкая, юная… Она словно изваяна из чистых слепящих потоков света, словно рождена из темноты. Но появляется и какая-то фигура, трепещущая красными и черными крыльями. А музыка все стремительней, стремительней. Все это опять как тревожное и странное видение.

Резкий звонок в дверь, обрубающий все. Он бросается в прихожую, возвращается — но не с Диной, с  Д р у г о й  ж е н щ и н о й.

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Я звонила. У тебя кто-то был!

О н. Подожди! Ты же врач. Ты должна знать. Большая доза облучения? Примерно семьсот рентген. Что происходит? Само течение болезни? В чем оно проявляется?