Диалоги - [11]
Н и к о н о в. Замолчи же, наконец! Замолчи! (Словно поднятый взрывом, вскакивает с постели. Мечется по комнате.) К черту! Все к черту! Не могу!
З в о н а р с к а я. Что? В чем дело?
Н и к о н о в. Я отрезан уже от всего!
З в о н а р с к а я. Возьми себя в руки! Что случилось?
Н и к о н о в. Зачем ты мне все это рассказываешь? Зачем?
З в о н а р с к а я. Не знаю.
Н и к о н о в. Нарочно? Ты не веришь мне и нарочно!.. И правильно. Все это уже далеко от меня!
З в о н а р с к а я. Что случилось? Ну!
Н и к о н о в. Кончилась моя деятельность, Лида. Я… кончился!.. Четыре дня назад я завербован Гангардтом. (Усмехаясь.) Мне ничего не надо уже рассказывать. Опасно!
З в о н а р с к а я. Что ты… ерунду мелешь?!
Н и к о н о в. А если это так? Что тогда?
З в о н а р с к а я. Если так, я бы, наверное… убила!.. И тебя, и себя.
Н и к о н о в. Это так.
З в о н а р с к а я. Неправда!.. Неправда!
Н и к о н о в. Правда. Не знаю, как это произошло. Я думал сначала, что как-то обману его, проведу!.. Принесу пользу. Думал что-то узнать! (Пауза.) Не бойся. Неприятным делом я не заставлю никого из вас заниматься. Сам с собой рассчитаюсь.
З в о н а р с к а я. Садись. И рассказывай.
Н и к о н о в. А что рассказывать? Нечего рассказывать. Он пригрозил, что ты у него в руках… Что если я не пойду на это, то он тебя… У него данные, что мы связаны с первомартовским делом о покушении на цареубийство. Вот я и взял удавку себе на шею!.. Подписал. Был в другой раз и подписал!.. А может, трус? Поэтому! Я не оправдываюсь. Душа, видно, жидка оказалась.
З в о н а р с к а я. Ладно. О ком он тебя спрашивал?
Н и к о н о в. Кто входит в состав студенческого суда. Его это главным образом интересует. Но я ничего не сказал.
З в о н а р с к а я. Еще о ком спрашивал?
Н и к о н о в. Об Ульянове, о Фадееве, о многих… О том, когда, где и кем решены нынешние студенческие волнения во всех университетах. О тебе спрашивал. Ей-богу!
З в о н а р с к а я. Что ж спрашивал?
Н и к о н о в. А черт его знает! Как-то намеком все. Не прямо. Я ничего не сказал.
З в о н а р с к а я. Так о чем же он спрашивал?
Н и к о н о в. Ты не веришь? Я уже сам себе не верю.
З в о н а р с к а я. О чем спрашивал?
Н и к о н о в. Я встречался три раза, но ничего не сказал. Может, проговорился нечаянно? Но, по-моему, нет. Нож сегодня взял. У него явочная квартира. На Поповой горе, в доме Овсянниковой. И вот взял нож!.. Не смог. Человек. Понимаешь, враг, а все равно человек. Не смог ножом! Жидкая душа! Может, если бы револьвер был! Стрельнуть легче, чем ножом!.. Он гад, гад! Все поет, что якобы хочет, чтоб я был не просто провокатором. Мол, игра покрупнее, прицел на несколько лет вперед! Ввести меня в самую верхушку. Профессия: плодить провокаторов! Здесь даже лесть идет в ход. А сам спрашивает, спрашивает!
З в о н а р с к а я. О чем еще он спрашивал?
Н и к о н о в. О сходке. Про наши отношения. Связи с другими городами. Заграничные связи. О Португалове, Смелянском. Надо, мол, смотреть шире, не надо бояться. Что немыслимо для такой личности, как я, не знать чего-то.
З в о н а р с к а я. Ну, и что ты?
Н и к о н о в. Я?.. Так. Односложные ответы. Ничего существенного. Но с каждым разом он давит все сильнее. Кто-то ему напродавал. Наверно, Шелонов. Знает много. И давит. Давит.
З в о н а р с к а я. Ты?..
Н и к о н о в. Нет. Никого. Я ничего еще не сказал. Отчего ты на меня не смотришь? Посмотри мне в глаза!
З в о н а р с к а я. Всю неделю у меня сердце ныло.
Никонов поворачивается, опять ходит, опять останавливается.
Н и к о н о в. Отчего ты на меня так смотришь?
З в о н а р с к а я. Как же мне на тебя смотреть?
Н и к о н о в. Мы двое знаем. Никто больше. Никто, поняла? (Снова ходит по кругу.) Я не предатель. Он поймал меня на крючок. Купил во время обыска! И я, мразь, поддался! Но я не предатель! Поняла? Веришь?
З в о н а р с к а я (после долгого молчания). Верю. (Трогает пальцами его лицо, глаза.) Верю… Сколько близких уже в тюрьмах? С ума сошли, кончили самоубийством! Казнены!.. Господи!
Н и к о н о в. Я мог бы не сказать. Но нельзя не проститься. Нужно проститься. Хоть один человек в мире… Чтобы знал и простил. Хоть одна душа… И чтобы простила!
З в о н а р с к а я. Ты никого не выдал?
Н и к о н о в. Нет.
З в о н а р с к а я. Хорошо. Хорошо, что ты мне все сказал. Хорошо, что наша совесть чиста.
Молчание.
Н и к о н о в. Прости меня.
З в о н а р с к а я. За что же?
Н и к о н о в. Прости, если в чем-либо я произвел на тебя дурное впечатление. Мне было тяжело подумать, что ты меня осудишь. Теперь, когда я стою у могилы, все кажется мне сходящимся для меня в одном. В моей чести. В эти дни я кончаю все земные счеты. И знай, я любил тебя, страдал и молился с тобой. Будь же защитой моей чести.
Женщина вынимает револьвер, кладет на стол. Долгий взгляд глаза в глаза.
Нет!
З в о н а р с к а я. Помнишь нашу первую ночь?
Н и к о н о в. Да.
З в о н а р с к а я. Мы соединили две жизни в одну только потому… О чем мы поклялись тогда?
Н и к о н о в (не сразу). Что судьба будет у нас одна… Что мир никогда не будет сильнее нас…
З в о н а р с к а я. Нам нельзя даже любить друг друга? Мир разрывает нас. Швыряет по разным тюрьмам и ссылкам. Одного оставляет мертвым, другого — живым. Мы об этом говорили тогда!.. Но ты муж мой, брат мой, сын мой. Пусть мы не венчаны здесь, на земле. Но, может, повенчаны там, в небе! Не знаю где!
