Диалоги снаружи и внутри - [28]

В лунном озере, молочном,

Зажигают огоньки.

Лунный градиент на снеге

В черной тени скакуна

Прячет щупальца стратегии,

В кольца сжаты времена

Войны в золотых доспехах

В рыхлый снег передовой

Сходят по хвосту кометы

ног не чуя под собой.

В мой прозрачный стук мотора

В обесточенный висок,

Холостой щелчок затвора

Разрядил электрошок.

Черный сок из горла песни

Поле боя, поле трупов.

Нежной, снежной ночи дети

Здесь на поле. Им уютно.

Пречувствие

Когда уйдем, уснем, поймем:

Совсем одни, всегда одни…

Давай все бросим и начнем

Друг друга тихо ненавидеть.

Пусть пустота наполнит дом,

И вереницей рвутся дни

На лезвиях тревожных линий

Из полусна…

И мы давно уже в миру

Другие носим имена.

«Я писал стихи на небе…»

Я писал стихи на небе

На ладонях, на огне,

Я писал стихи на хлебе

Мякоть вымочив в вине.

Я писал стихи на травах

Колокольчиками снов,

Я писал стихи на нравах

Опиатных вечеров.

Винных пятен ровный почерк

На сорочке наследил.

Я писал стихи до точек

До начал и середин.

Я своих стихов не знаю

И в чужих проспал стихах

Как от облака отчалил

Диск земной на трех китах.

Считалочка

Давай сыграем вместе, Месси,

Давай поиграем, Месси, в мяч

На поле такое с тобою замесим

Великий сыграем с тобою матч.

Давай поиграем, Месси, в футбол

Я отдам пас, ты забьешь гол.

Портретные наброски Елена Парамонова. г. Тула

Изломанный челнок, я снова брошен в море

Невысказанных чувств. С собою вечно в ссоре…

Несется жизни ритм зловещим карамболем.

Арбенина поет, глаза прищурив с чувством,

Напряг и перелом, и шея гнется с хрустом,

И нервов ком тугой в морской завязан узел…

Челнок, проехал путь асфальтовый, на пузе.

© Парамонова Е., 2015

Очередь

Бесконечная очередь Тополей длинноногих

Выстроилась вдоль безразличной, сероглазой дороги,

Уходя в еле различимую – с бисер, точку схода,

Где невозможно отличить голову, тело и ноги.

Незнакомый художник оживил пейзаж мне

знакомый —

Часто хожу по рисованной, протоптанной дороге,

Спотыкаясь об одни и те же корни усатые, —

Вспоминаю, чертыхаясь о претензионном боге.

Говорят о нем люди полушепотом – все домыслы,

Только я его ни разу не видала, не слыхала,

Но знаю, неотступно за мною Кто-то наблюдает,

И этот Кто-то, друг проверенный – не вышибала.

Молчаливый, очень разборчивый и много знающий

От начала жизни ведет до произвольной старости,

В очередь выстраивая длинную – тополиную.

Да, нелегко Ему тащить неподъемные тяжести.

Круговорот

День осени осекшись, живет затворником

Дышит еле слышно. Осень из дня

Превращается в вечер – долгий и молчаливый,

Смотрящий с тоскою мятежной в окно,

Каждые пять минут, бросая взгляд на часы.

Стылая лезет Зима из-за горбатых гор перевалов,

Бродит тяжелой походкой слона,

Потерявшись средь тесных кварталов.

Холод расстроенных дней – давит на психику

Жизнь зимой тянется, однообразно.

Звонкой капели весенней прорыв – праздничное

волненье,

Окна блестящие, как и душа – полностью нараспашку,

День подрастает, как милый малыш.

Кошки на солнце греют бока

Мухи проснулись – бойко гудят, повылезали букашки.

Лето порхает по городу на каблуках или в сланцах,

Шаря глазами по сторонам —

По ножкам и тонким запястьям.

Ночь-коротышка поет напролет голосом соловьиным,

Чтобы почувствовать запах костра с привкусом ветра

День на попятную. Ночь располнев, виснет за окнами,

Ситец и шелк поменяв на охристые вельветы,

Осень нервозная плачет с утра, обеспокоена чем-то,

Стаи вороньи горласто кричат.

Курит и кашляет стылый ноябрь.

Мороз и солнце

Мороз и солнце – мерзнут руки,

А на щеках кипит румянец,

И нос прилепленный распухший —

Подкрашен красною помадой.

Мороз и солнце, дым котелен

Клубится заревом свекольным,

И серой укрывает тенью,

Вонзаясь в небо голубое.

Мороз и солнце подгоняют

Бежать вперед без остановок,

И только светофор глазастый

Таращится, как с перепоя.

И молча, глазом воспаленным

Кричит мне – Стой на месте смирно!

А я ему – Включай зеленый,

Мороз кусает беспрерывно.

Стрекочет рожками троллейбус,

Машины рыкают, газуя,

И я подпрыгиваю нервно…

Мороз и солнце соревнуясь,

Весь день играют в догонялки.

Приветливый подъезд

Свирепый январь загоняет погреться в чужой подъезд,

Свет тусклой лампы расходится пугающими тенями

Нависшей паутины, метающей хищные взгляды,

Со всех сторон обступая обшарпанными углами.

Замерзшие руки тянутся к тепленькой батарее,

Покрытой мохнатой пылью, цвета седеющей мыши,

И пахнет пивным перегаром, вяленою таранкой,

Но ноги пристыли с мороза, – сил нет подняться повыше.

Хватаются стылые руки, жмутся колени пылко

К ребру мировой батареи с характером безобидным,

Терпенье ее безгранично, хранящей бычки и спички,

Газеты и банки от пива – с запахом не стерильным.

Согревшись в углу вонючем приветливого подъезда,

Нащупав в кармане конфету, решила оставить фантик,

Для полной картинки жизни – доверчивой батарее

Вручила на память из ниток зеленого шарфа – бантик.

Читая на стенах записки, оборванные на слове,

Хотела добавить – Здрасьте! – но мела нет под рукою,

Я вышла не попрощавшись, с надеждой еще вернуться,

Когда одубеют руки и тело захочет покоя.

Осадки мыслей

На каждой стенке отыщется точка слепому —

уставшему взгляду,

С наполненной пипеткой капель горьких,

капнув чернил к незыблемому ряду —

Тропы простеганной. Хлебая день за днем

прокисшую Усладу,