Диалоги снаружи и внутри - [27]

Со смыком и гопом…

Не надо Катюша.

Родная, по речке,

Спускается пена

Играйся колечком

Чего там измена…

Крутые обрывы

Катюша – крамола,

Вернется служивый

Живой и здоровый.

А может калекой

Непрежний и жалкий

Заплачет в жилетку

Одернет заплатку

А может быть ветер

Шумящий в березах

Один лишь приветит

И высушит слезы

И станет голубке

Легко и спокойно.

Эй, кто там на шлюпке

Здесь мелко довольно.

Я выйду в полночь

Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу

Льет черный и густой осенний самогон.

А. Башлачев

Я выйду в полночь четко и кинжально

Я породнюсь с дождем и темнотой

Я размозжу мозги высотных зданий

И звездам укажу на нас с тобой

Я буду тем, к кому ластится ветер,

С ним будем пить осенний самогон

И, опьянев, обсудим все на свете

Невнятным, но понятным языком.

И ветер брат, расскажет мне о том,

Как он, шутя трепал твою прическу

Где он играл с тобой, куда прогнал потом,

Танцуя на безлюдных перекрестках.

С ним в всплесках молний я открою створки

Слепых домов испуганных грозой,

От грома сердца лопнут перепонки

Перекричав часов полночный бой…

Я буду мертв уже давно и крепко

Все сметено: мосты и города

Мой труп, зачем то посадили в клетку

Откуда мне не выйти никогда.

Куплю пистолет

1

Неловко мне без пистолета

Держать границы на замке

В багровом преломлении света

Богоподобно,

манекен

В тоске

И радости,

И прочем.

То безупречно опорочен,

То зверем к благу приручен

И с неба перебит лучом.

Мне неуютно без мяча…

2

Свободы. Все хотят свободы.

Всем спотыкаются препятствия, невзгоды.

Пеняет рефлексия, блажь пьянит

Когда от мира далеко звенит

Мечами бесконечная война,

И Лионель с мячом

И сатана.

И Сил полно, куда девать здоровье

И в пистолете полная обойма.

Их три сотни на границе…

Их три сотни на границе

Небольшого городка

Пулемет глядит в бойницу

Исподлобия стрелка.

В небе пусто, вертолеты

Облетают стороной

Героическую роту

Кровно связанных войной.

Ополчение Стрелкова

Защищают рубежи

Против Киева и Львова

Против пропасти во лжи.

Давят массами Укропы,

Под фашистским сапогом.

США в ярме с Европой

Отмывают кровь с погон.

А Славянск отбил атаку

Враг отброшен за черту

Танк горит с пробитым баком

Слышен смех на блок посту.

Слава Богу, нет двухсотых,

Рассекло бронежилет…

Льется к пыльному окопу

Золотой вечерний свет.

Тишину встревожит кодом

Передатчик – позывной,

Говорят в огне нет брода

Здесь куда ни глянь – огонь.

Против армии воюют

Триста пламенных сердец

Над Славянском смерть лютует

Но Славянск хранит Донецк.

Север

Можно сдохнуть без севера

Свихнуться без талых сугробов.

Без воздуха напитанного морем,

Без моря разорванного ветрами

Без лета в стекле голубого льда

Без света в ночи заповедного лета.

Вдали от обжигающего лицо мороза

В смирительной рубашке средней полосы,

Безропотно слиться с большой землей

Не осиянной сиянием полярной ночи.

Песнь Песней. Комедия масок

Она знала, как заставить его заплатить

За свою любовь, кровать и стол.

Он хотел с ней спать, он хотел с ней жить,

Он хотел повести ее на футбол.

Она знала, как сделать его слабей,

Как вплести его в свой узор,

Чтобы он был немного несчастен по ней

И на сердце носил приговор.

Чтобы он перед зеркалом чувствовал долг,

А она оплатила счет.

Он был легок и этот его порок

Осложнял ее план – развод.

Он по ней несерьезно слегка влюблен,

Коготок в холодке увяз.

Им не властны ни быт, ни мораль, ни закон,

Ни еще неглубокая связь.

Между ними возлюбленный шелест листвы,

Виноградной лозы аромат.

Кисть кипера в изгибах ее красоты —

Соблазненный вином виноград.

Они вместе пока недосказана быль

Пока вместе еще теплей,

Коломбине своей посвятил Арлекин

Колыбельную Песню Песней.

Модель для сборки

Дома одевали глаза и смотрели сквозь вечер

Через час, через стук, через твой телефонный звонок

Сумрак брался за старое, обнажая твои хрупкие плечи

Сумрак брался за нож, возвращая забытый должок

Мы теряемся в этом бреду описания мира,

Мы находимся в комнате и выключаем в ней свет…

Эта ночь, эта дочь застекленных в витринах моделей

Это отблеск звезды пропадающей в черной дыре

Это все что мы знали о ней, это все что мы спели

Это кем-то рожденная очередная модель

Мы стираемся в этом бреду описания мира

В тихо тающем облаке нас почти уже нет…

За окном идет дождь непрерывным потоком свободы

Непрочтенные мысли – врезаются капли в асфальт

Между добрым началом и вечным вмешательством

злого

Неизведанный мир на законах и формах распят.

Провода обреченно гудят в бесконечном туннеле

Через брешь в небеса проливаются звуки весны

Мы встречаемся взглядом в готовой для сборки модели

И когда ты закроешь глаза я войду в твои сны.

Разве я тебе не нравлюсь?

«Красота страшна» – вам скажут…

А. Блок

– Разве я тебе не нравлюсь? —

Ты кокетливо спросила,

– Может быть, я некрасива?

(Вызывающе легка).

– Я хочу с тобой остаться,

(Прерываю цепь вопросов).

Выбивая с папиросы

Пересушенный табак.

Я не знаю, красота ли —

Совершенство упаковки,

Грациозные уловки

И упругие соски.

Но давай пока оставим

Нас в покое, до рассвета,

Без вопросов и ответов

На входящие звонки.

«Евгеника…»

Евгеника —

осторожность женщины,

Между разбросанных хаотично одежд

Страсть и невежество

Реже

Вторая кожа,

Денежные

Вопросы

Ответы,

Мачете, ботинки, морщинки, рубашка, бюстгальтер,

рассвет…

Дети тихой снежной ночи…

Дети тихой, снежной ночи

Серебристые штыки