Диалоги о ксенофилии - [59]

– Сдвинь края, – Анна приникла губами к её пальцам, сосредоточилась, останавливая кровь.

– Дон!…

– Молчи, не мешай.

– Я помогаю, – промычала Дарья, настраиваясь в резонанс. Щека нестерпимо чесалась. – М-м… Всё, Асик. Стянуло. Пусти.

Она раздвинула тонкие бархатистые крылья, открыв тело Дона: путаницу переплетённых шевелящихся пушистых нитей, измазанных алым и синим.

– Это я виновата, – обречённо пробормотала Анна.

– Мы обе. Если б мы выдержали того, первого… Он умрёт?

– Откуда я знаю?

– Так подумай! – намеренно резко сказала Дарья. – Ты должна знать! Чем ему помочь?

Анна побледнела от гнева.

– Ни один биолог не может знать всё, каким бы он ни был специалистом! Я впервые сталкиваюсь с такой биоформой. У него, кажется, неклеточное строение…

Она склонилась над вампиром, вглядываясь в фиолетовую пространственную паутину.

– Ну? – нетерпеливо спросила Дарья.

– По-моему, ничего страшного, – осторожно предположила Анна. – Сетевая структура с однородными, полифункциональными, взаимозаменяемыми элементами. У него нет чакр, да?

– Да. Поле размазано, – Дарья вела ладонями по телу Дона. – Ни узлов, ни центров.

– Не стирай, это не кровь. Это нужно для формирования новых нитей. Он регенерирует.

– Правда?!

– Ты можешь вызвать его сородичей?

– Подожди, – Дарья переложила Дона головой со своих колен на Асины и встала.

– Ты куда? К старухе?

– Я сейчас.

Дарья хлопнула дверью.

– Дон, – шепнула Анна. Вампир постепенно обретал отчётливые контуры: нити двигались всё слабее, укладываясь в обобщённый человеческий силуэт. «А если я не права? И он умирает?.». – Дон, ты слышишь? Что делать?

В пушистой паутине возникли – не открылись, а именно возникли – глаза. Анна скорее угадала, чем различила прикосновение его мысли: «Не уходи».

– Я не уйду. Держись, пожалуйста, милый.

– Леди, – окликнул Шедир, – отзовите собаку. Я не хочу убивать пса леди Дарии.

Анна подняла на него зелёно-светящиеся лютые глаза.

– Нет. Лежите смирно. Вы слишком любите убивать.

– Леди, Вы в своём уме?!

Ашатн, рыча, приблизила клыки к его шее. Шедир замер.

– Отойдите от вампира. Слышите? Он опасен даже мёртвый!

– Он жив. Опасен только Ваш страх.

– Анна, он может оглушить Вас, как меня!

– Это я Вас оглушила. Он безоружен.

Шедир издал невнятный изумлённо-протестующий возглас.

– Он прилетел на наш зов: мой и Дарьин. Ответьте, – голос женщины зазвенел, как гонг, – как назвать хозяина, который убивает гостя?

– Это не мой гость.

– Вы глава рода. Он пришёл в Ваш дом. Пришёл без оружия. Зная, что все здесь ненавидят и боятся его – пришёл, чтобы освободить вас от ненависти и страха. Дайте же себе определение, Шедир! Назовите себя сами! Или Вам и на это недостаёт мужества?

После долгого молчания Шедир глухо произнёс:

– Предатель.

– Ашатн, отпусти его, – Анна встряхнула головой и раздумчиво возразила. – Нет. Просто трус. Злобный дурак. Дикарь.

Шедир прыжком поднялся на ноги.

– Думайте, что говорите, леди! Никто не посмеет счесть Эбстерхилла трусом. Мы встречаем врага лицом к лицу.

– А Вы когда-нибудь смотрели в его лицо? Высшая трусость – видеть врага в любом, кто отличен от Вас, и палить в руку, протянутую, быть может, для пожатия.

– А если для нападения?

Анна брезгливо поморщилась и, отвернувшись, прошипела:

– Вы и на Клинхе позорили род человеческий, тупица. Вы и с уртхаидами…

Она не договорила: в спальню вбежали Дарья, Патрик, Орк, Аян и Властительная Мать.

– Живой? – Дарья взяла в ладони голову вампира. Обвела Эбстерхиллов глазами и остановила настойчивый взгляд на старухе. – Фируза, Вы должны узнать его. Хотя бы Вы. Закройте глаза, молчите и слушайте себя. Доверьтесь себе. Хотя бы себе. Услышьте его, и Вы его узнаете!

Ася подключилась к её посылу, помогая Дарье пробиться к сознанию полаксиан сквозь вязкие барьеры испуга и отвращения. Презрительно процедила:

– Безнадёжно.

– Нет, – стиснув зубы, сказала Дарья.

Вампир пошевелился, расправляя крылья. Властительная Мать шагнула к нему и, пачкая серебристый подол подсохшей двухцветной кровью, с полувздохом, полустоном тяжело осела на пол.

– Дон, мальчик мой…

* * *

Курорт

В синем небе звёзды блещут,

В синем море волны хлещут…

А. Пушкин.

1. Небо

«Литта» была маленькая, как все развед-корабли, и чистенькая. По коридорчику – налево пять кают, направо лаборатории – Игорь прошёл в рубку, служащую заодно кают-компанией. В центральном, капитанском, кресле сидела миниатюрная девчонка в шортах и ажурной маечке и красила ресницы, глядя, как в зеркало, в выключенный ходовой экран.

– Привет, – сказал Игорь. – Я Игорь Заринь, навигатор пятого круга, штурман и планетолог.

Девчонка, крутанув кресло, повернулась к нему.

– Привет. Дарья Растопчина, навигатор седьмого круга, эмпат-контактёр.

– Вы ещё красивее, чем на автопортрете, – признал Игорь.

Она рассмеялась, откинув голову с тяжёлым бронзовым узлом волос.

– То ли Вы ещё скажете, когда увидите третьего члена экипажа!

– Скажу, что Вы лучше. А она уже на борту?

– Нет, гуляет. Первая каюта моя, третья – Анны, остальные Ваши. Устраивайтесь.

Игорь щёлкнул каблуками:

– Слушаюсь, капитан.

Он выбрал вторую. Распаковал рюкзак. Окно, демонстрирующее неприглядную красно-бурую равнину под мохнатым солнцем в тёмном трёхлунном небе, перенастроил на море, дюны и сосны. Повесил на стену молекулярную копию Беролинговой «Апсары» и подаренные Антоном две его работы: акварель – искристая змея под кустом лиловых хризантем на берегу окутанного утренним туманом озера, и офорт – свеча, кинжал и книга на корабельном пульте управления. Переоделся в форменный комбинезон и принялся наново бриться: женщины всё-таки. Хотя перспектива рейса в дамском обществе его не воодушевляла. Ещё пойдут капризы, ссоры, сплетни, а с Хэйно придётся нянчиться, как с младенцем. Видно, туго в Звёздном Флоте с кормчими, если инвалидов допускают к развед-рейсам… Но с заключением психолога спорить не принято.