Диалоги – моя фишка. Черные заповеди Тарантино - [89]

* * *

Если, Вернер, ты о нас слышал, то, наверное, знаешь, что наше дело – не пленных брать. Наше дело – мочить нацистов. И кстати, сынок, мы процветаем (Альдо Рейн).

* * *

Вернер Рахтман:

– Вы ведь не ждете, что я выдам сведения, которые ставят под удар немцев?

Альдо Рейн:

– Ну, в этом, Вернер, ты ошибаешься, именно этого я и жду. Мне нужно знать, где прячутся фрицы, и ты мне это скажешь. И скажешь прямо сейчас. Оттопырь пальчик и покажи на этой карте, где окопались немцы. Скажи, сколько их и какие у них игрушки.

* * *

Альдо Рейн:

– Если честно, мы рады, что ты уперся рогом. Поглазеть, как Донни вышибает из вашего брата мозги, как в кино сходить! Донни! Тут фашистик хочет умереть за Германию. Уважь его.

Альдо Рейн:

– Крест за убийство евреев?

Вернер Рахтман:

– За храбрость.

* * *

Если ты снимешь свою форму, никто и не узнает, что ты бывший нацист. А нас это не устраивает. Но мой подарочек ты снять не сможешь (Альдо Рейн).

* * *

Фредерик Цоллер:

– Очень мило, что француженка восхищается Риффеншталь.

Шошанна:

– Это не совсем точное слово, чтобы описать мои чувства к фройляйн Риффеншталь.

* * *

Фредерик Цоллер:

– Можно узнать ваше имя?

Шошанна:

– Документы показать?

* * *

Фредерик Цоллер:

– Я оказался на колокольне, в крепости. Я засел в гнезде с тысячью патронов, а вокруг было три сотни вражеских солдат.

Шошанна:

– Сколько человек вы убили?

Фредерик Цоллер:

– 68. Это в первый день. 150 – во второй день. 32 – на третий день. А потом враги отступили. Естественно, моим подвигом восхищается вся Германия. Поэтому меня везде узнают. Меня прозвали немецким сержантом Йорком.

* * *

Шошанна: Забьем кинотеатр нацистами и сожжем его дотла. А если собрать в кучу все пленки из коллекции мадам Мимье – и взрывчатка не нужна, да? Точнее, не нужно больше взрывчатки.

Рассказчик: В те годы кинопленка на основе нитрата целлюлозы была настолько огнеопасной, что бобины запрещалось вносить в трамвай. Такая пленка горела в три раза быстрее бумаги. А у Шошанны была коллекция из 350 фильмов на мгновенно воспламеняющейся пленке.

Шошанна: Мы с тобой, милый Марсель, снимем особый фильм. Специально для нацистов.

* * *

Генерал Фенех:

– Что снимают на студиях Геббельса?

Лейтенант Хикокс:

– Геббельс убежден, что фильмы его ведомства – это начало новой эры в немецком кино.

Черчилль:

– Вы сказали, что он задумал тягаться с евреями в их ремесле. В сравнении, скажем, с Луи Мейером – как его успехи?

Лейтенант Хикокс:

– Весьма заметны. Последние восемь лет посещаемость кинотеатров в Германии постоянно растет. Но Луи Мейер – не слишком удачный пример для сравнения. Я думаю, Геббельс видит себя скорее Дэвидом Селзником.

* * *

Генерал Фенех:

– Присутствовать на этом празднике германского гения будут Геббельс, Геринг, Борман и высшие чины немецкого командования, включая славную элиту Партии, СС и гестапо, а также светила нацисткой киноиндустрии.

Лейтенант Хикокс:

– Все сливки высшей расы?

Генерах Фенех:

– Короче, все тухлые яйца будут в одной корзине. И цель операции «Кино» – размочить яйца.

* * *

Генерах Фенекс:

– Вы сможете рассчитывать на поддержку американского секретного отряда, который действует в тылу врага. Немцы называют их «Ублюдками».

Лейтенант Хикокс:

– «Ублюдками»? Не слышал о них.

Генерал Фенекс:

– Это вполне естественно, старина, если отряд секретный. Но фрицы о них слыхали.

* * *

Генерал Фенекс:

– Ваш контакт – Бриджит фон Хаммерсмарк.

Лейтенант Хикокс:

– Бриджит фон Хаммерсмарк? Немецкая кинодива работает на Англию?

Генерал Фенекс:

– Да, уже целых два года. Можно сказать, что операция «Кино» – ее детище.

Лейтенант Хикокс:

– Париж зажигает огни.

* * *

Альдо Рейн:

– Ты не сказал, что наше чертово рандеву – в сраном подвале.

Лейтенант Хикокс:

– Я сам не знал.

Альдо Рейн:

– Ты сказал, что в таверне.

Лейтенант Хикокс:

– Это таверна.

Альдо Рейн:

– Да, в подвале. А держать оборону в подвале трудно по ряду причин. Одна из них – ты, черт возьми, в подвале!

* * *

Альдо Рейн:

– Однако, если все пойдет не так и что-то случится, я должен знать, что все мы сможем сохранять спокойствие.

Штиглиц:

– А что, похоже, что я волнуюсь?

* * *

Лейтенант Хикокс:

– Вы знаете каждого немца во Франции?

Майор Хелльшторм:

– Кого стоит знать.

* * *

Майор Хелльшторм:

– Шутки в сторону, что вы делаете во Франции?

Лейтенант Хикокс:

– Мы сопровождаем даму на премьеру фильма министра Геббельса.

Майор Хелльшторм:

– Ахх… Вы кавалер фройляйн фон Хаммерсмарк?

Лейтенант Хикокс:

– Кто-то ведь должен носить ее зажигалку?

* * *

Майор Хелльшторм:

– За тысячелетний немецкий Рейх! Признаться, мне надоел этот чертов фарс. Вы слышали это, да? Это щелчок моего «Вальтера». Он нацелен на ваши яйца.

Лейтенант Хикокс:

– Да? Зачем вы наставили «Вальтер» на мои яйца? Я хотел сказать, что не вы один такой умный. Мой пистолет нацелен на ваши яйца с тех пор, как вы сели.

Штиглиц:

– Нас трое таких умных. И в упор я стреляю не хуже Фредерика Цоллера.

Майор Хелльшторм:

– Не простая, однако, ситуация.

Альдо Рейн:

– Слушай, Вильгельм, может, договоримся?

Вильгельм:

– Как тебя зовут?

Альдо Рейн:

– Альдо. Короче, Вилли, условия просты: ты даешь мне и мои людям войти и увезти девчонку, но давай без пушек. Я без пушки и ты без пушки. Мы заберем девчонку и уходим. Проще простого, Вилли. Разойдемся как в море корабли. И малыш Макс сможет играть в салки с папой. Что скажешь, Вилли? Заметано?