Диалоги – моя фишка. Черные заповеди Тарантино - [34]

А то, что герои фильма начинают погибать один за другим, – думаю, эти напасти являются неотъемлемой частью жанра. Мне никогда не нравилось, если герои остаются целыми и невредимыми. Потому что вы хотите этой боли – кто-то погибает, кто-то выживает, – дабы понять, что произошло.

Полагаю, что я попытался бы снять это, как снимал героев и диалоги в своих криминальных лентах, просто сообразуясь с обстоятельствами войны.

РЗ: Верно. Чтобы они говорили так, как на самом деле это бывает, а не что-то типа: «Заткнитесь, недоумки!». (Оба смеются.)

КТ: Нет – недоноски!

РЗ: Точно! «Выметайтесь живо отсюда, недоноски!».

Есть, наверное, какие-нибудь фильмы о Второй мировой, которых я не видел, но я их глотаю просто без разбора.

КТ: Правда? Я не знал этого! Знаешь, я думал, что, если тебя спросить: «Кто твой любимый режиссер?», ты ответишь, что это Фрэнк Ташлин…

Для меня и моих друзей ты был всегда одним из самых любимых комедийных режиссеров. Мой друг – поклонник мультфильмов и комедий – был как-то на одном из предварительных просмотров «Кто подставил кролика Роджера». Этот крупный по комплекции парень приехал в кинотеатр на мопеде. После просмотра, рассказывает он, когда он заводил свой мопед, он увидел тебя…

РЗ: О! Я знаю эту историю! Но продолжай.

КТ: Мы были ярыми поклонниками твоего творчества, и он захотел пообщаться с тобой. Он сел на мопед и на полной скорости понесся к тебе во мраке ночи, чтобы сказать: «Поздравляю с отличной работой!». (Истерический смех.)

РЗ: Я подумал, что нас собираются убить! Помню как сейчас: мы стояли с агентом, обсуждая просмотр, и тут неожиданно – ослепительный свет фар и рев мотора! Я решил, что какой-то разочарованный зритель собрался задавить нас! Я отчетливо помню все! Думаю, я сиганул метров на пять в сторону.

Да, со мной случались такие истории. Как-то я смотрел один из первых показов «Челюстей». Еще до премьеры. Я знал Спилберга, но этот фильм меня потряс. Это одна из лучших картин, сделанных в кино. Помнишь, сколько было разговоров о механической акуле? Но все было так кинематографично и восхитительно, что я просто влюбился в этот фильм. Стивену удавалось нагнетать ужас, даже не показывая этой акулы. Я был так захвачен фильмом, что, когда дело дошло до самой акулы, она показалась мне немного неестественной. Но когда эта акула ела Роберта Шоу, все было сделано с таким блеском, что я зааплодировал.

Вечером следующего дня я пришел в офис Стивена поздравить его. Накануне его не было на показе, но для него сделали запись реакции публики. Я произнес речь о том, насколько велик его фильм, на что он сказал: «Да, но я немного расстроен. Когда Роберта Шоу поедала акула, кто-то зааплодировал в зале». Я закричал: «Да это же был я!». А он: «Ты? И тебе было не жалко Роберта Шоу?» – «Жалко! Но это было так великолепно снято! Это никак не относилось к участи персонажа Роберта Шоу!».

КТ (смеясь): Это было настолько художественно, что ты не удержался от «браво»!

К этому моменту разговора шампанское и обоюдное поклонение кинематографу, казалось, довели собеседников до кондиции. Тарантино, который начал встречу и без того высоковато, был, что называется, в полном угаре, а более сдержанный Земекис то и дело срывался на крик.

Где-то посреди взаимных восторгов по поводу «Челюстей» ассистенты уже было вознамерились их растаскивать. Но репортер Крис Уильям опередил их, вторгшись в напрочь отрезанный от внешнего мира тесный режиссерский кружок с предложением воздержаться от поцелуев и обсудить их собственные фильмы.

«КАЛЕНДАРЬ»: Зритель обычно противопоставляет ваши фильмы, а что вы находите общего между ними? После того как были объявлены номинанты на «Оскар», Квентин говорил в одном из интервью, что «Гамп» в комедийном плане похож на «Чтиво».

КТ: Вокруг них столько шуму – «Ах, ох, вау, “Форрест Гамп” совершенно не такой, как “Криминальное чтиво!”» – и тому подобное. Но я не вижу в них ничего радикально противоположного или правого и левого. Если вам знакомы работы Боба, то вы согласитесь, что в них очень много саркастического. На самом деле, я считаю их черными комедиями.

РЗ: Ну, думаю, именно смесь черной комедии, трагедии и иронии в «Форресте Гампе» делают его гораздо более интересным для зрителей, чем если бы он был слащавой мелодраматической историей. Он сбалансирован – в нем очень много трогательных и эмоциональных моментов, но немало и смешных, и страшных.

КТ: Когда я смотрел «Форрест Гамп», то понимал, что трогательные и эмоциональные моменты задуманы именно такими. Но комедийный элемент возникал то там, то тут, и комедия эта была отнюдь не безобидной. Сделать подобного парня американским героем номер один за последние двадцать лет – это недобрая насмешка.

РЗ: Думаю, именно поэтому оба фильма собрали такую большую аудиторию. Потому что они не просто манипулируют или движутся одной эмоцией. А этого и ждет, я думаю, зритель: он не хочет знать, что он будет смотреть сплошную комедию, или необузданное кровопускание, или еще что-нибудь. Хичкок всегда поступал так. Я не сравниваю нас с маэстро, но возьмите любой его фильм – он всегда разряжал напряжение юмором…