Диалог и другие истории - [2]
Неожиданно новомодный телефон громким звонком перебил речь ведущего телевизионных новостей. Одна из любимых песен Андрея, которую он заботливо обрезал под рингтон. Он удивлённо приподнял бровь, так как на экране отобразился неизвестный номер.
— Андрюха, здорова! — послышался хриплый голос на том конце — Ты как сам, живой?
— Да… Кто это?
— Ну, ты даешь! Пьянь! Так, ты давай собирайся, я еду!
— Куда ты едешь? Кто это? — напрягся Андрей.
— Не, ну ты даёшь! Ты вообще что ли ничего не помнишь?! Всё, давай, собирайся, я минут через тридцать буду.
— Да стойте вы, Я вас не приглашал! Не надо никуда приезжать! Откуда у вас этот номер? Адрес мой откуда?! Не звоните сюда и не приезжайте! — Андрей повесил трубку.
Сердце начало стучать так, будто сейчас выпрыгнет. И жар. Нереальный жар, вперемешку с потом.
«Что это было-то? — Андрей схватил сигарету из пачки — Что я, блядь, вчера натворил? Не уж-то наехал на кого по пьяни. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт! А если сейчас приедут?! Что делать-то?»
Андрей открыл контакты телефона и водил пальцем вверх-вниз по экрану в поисках знакомых охранников, бандитов и людей способных решить его проблему. Он думал, кому набрать, чтобы всё резко наладилось и страх исчез? Он решил позвонить человеку, который всегда был его поддержкой.
— Димка! Димочка! Ты только трубку возьми!
Дима и Андрей дружили лет двадцать. Они сидели за одной партой, потом оба поступили в Университет, в общем, вместе по жизни. Семья Димы была родной семьей Андрея. Его всегда приглашали на празднования важных событий, будь то весёлый повод или грустный, а когда у Димы родился Павлик — честь стать крёстным отцом выпала конечно Андрею. Настоящий друг. Вот такой, именно один — настоящий. Всегда рядом, всегда поможет. Дима.
— Чё надо, пьянь?
— Димка, Димка, я, кажется, сотворил хуйню. — тихий голос Андрея выдавал его страх. — Сейчас приедут, сказали, что вчера договорились, Димка, что делать-то?
— Тихо ты. По-русски можно? Кто к тебе сейчас приедет и что ты вчера натворил?
— Да не знаю я! Позвонили, сказали собираться, что едем куда-то.
— Андрюша. Милый. Ты вчера сколько выпил? Ты от нас то уехал весьма поддатым.
— Слушай, ну вот давай не сейчас, а? А если это бандиты? А если я вчера что-то натворил страшное?
— Так, спокойно. Мужчина звонил или женщина?
— Мужик какой-то.
— Андрюх, а Ленка-то знает, что ты.. ну это… с мужиками знакомишься, и телефоны им раздаешь? А то ж она расстроится, если узнает, что ты с каким-то мужиком…
— Иди в жопу, а? Я тебе серьёзно говорю, мне позвонил какой-то мужик, сказал собираться, и что он едет! Понимаешь, он уже едет!
— Так, а через сколько он будет?
— Ну, уже минут через 20.
— Так, я сейчас к тебе приеду. Дверь никому кроме меня не открывай, я только за Виталиком заеду.
— Ага, давай. Ты только быстрей. А то я хрен знает что тут и как.
Нельзя сказать, что Андрей был трусом. Даже наверно наоборот, он был смелым. Но не таким смелым, как герои фильмов, а наверно он был чуточку смелей, чем среднестатистический трус. И сейчас ему было страшно. Он уже давно забыл про кофе, про похмелье, и всё, что его беспокоило — это тот голос, который за ним едет. Андрей достал ещё одну сигарету. Нервно перемещаясь от окна кухни к входной двери и посматривая в видеофон он повторял себе мантру:
— Никогда, больше никогда. Чтоб я ещё раз. Мать твою.
Андрей впервые подпрыгнул от любимой мелодии, когда зазвонил мобильник. На экране высветился тот же неизвестный номер.
— Да! — уверенно так, с дрожащими коленями, поднял трубку Андрей.
— Слушай, я по ходу поворот пропустил. Как к тебе с трёшки выехать? Налево? Направо?
— Послушайте, я сейчас вызову милицию.. полицию, вызову короче!
— Да что ты такой нервный-то? Мы ж вчера договорились.
— Я не понимаю о чём речь.
— Ещё бы, мы с тобой вчера на тринадцать тонн посидели!
— Ох, ёп…
— А?
— Ничего. Мужчина, я вам серьезно говорю. Я не знаю вас, и не в курсе кто вы. Я очень вас прошу, оставьте меня в покое.
— И об этом мы вчера тоже договорились. Никаких попятных! О! Нашёл указатель. Главное, что б ментов не было. А то, как ехать-то? Всё, бывай, скоро буду!
Хриплый голос повесил трубку, а Андрей сел на диван и подумал, что всё. У него потихоньку начали появляться страшные образы, которые навеял голос незнакомца. Впервые за очень долгое время он почувствовал беспомощность. Ему захотелось взять и куда-нибудь исчезнуть, чтобы целый мир не знал о его существовании. Или проснуться. Проснуться с облегчением, что это — дурацкий сон. Что всё приснилось, а он пообещает себе больше никогда так не напиваться. Но все эти мысли пулей испарились, когда прозвенел дверной звонок. Андрей вскочил, не зная что делать и начал метаться по комнате, как тигр в клетке. Хотя тигр, это наверно громко сказано.
— Бита! — радостно произнес Андрей.
Он схватил в кладовке бейсбольную биту и тихонечко, на цыпочках, пошёл к двери. Сердце снова застучало ритмом африканских барабанов, а маленький экран видеофона показывал двух мужчин в пуховиках, но увидев эти два силуэта, Андрей с облегчением выдохнул. Это были Дима и Виталик.
— Слава Богу! — открыл дверь Андрей.
Служба контроля параллельных вселенных — тайная организация, контролирующая перемещения между вселенными, которая также ведёт торговые отношения с другими мирами и охраняет границы своего. Матвей Фёдоров — молодой оперативник, заступает на службу по стопам своего отца — легендарного Евгения Фёдорова. Ему предстоит отправиться в множество параллельных миров, выполнять сложные задания, а также оказываться перед выбором, от которого будет зависеть судьба не только Матвея, но и окружающих его людей.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.
«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.