Диалектика общественного развития - [60]

Ф. Энгельс неоднократно указывал на различную роль в общественном развитии надстроечных явлений, особенно политической надстройки и входящих в нее элементов. По его словам, правительства «могут делать это по-разному — хорошо, плохо или посредственно; они могут ускорять или замедлять экономическое развитие с вытекающими из него политическими и юридическими последствиями, но в конечном итоге должны следовать за этим развитием»[248]. Ф. Энгельс подчеркивал, что «обратное действие государственной власти на экономическое развитие может быть троякого рода. Она может действовать в том же направлении — тогда развитие идет быстрее; она может действовать против экономического развития — тогда в настоящее время каждого крупного народа она терпит крах через известный промежуток времени; или она может ставить экономическому развитию в определенных направлениях преграды и толкать его в других направлениях. Этот случай сводится в конце концов к одному из предыдущих. Однако ясно, что во втором и третьем случаях политическая власть может причинить экономическому развитию величайший вред и может вызвать растрату сил и материала в массовом количестве»[249].

На коммунистических и рабочих партиях в социалистических странах лежит огромная ответственность за обеспечение максимально пропорционального, равномерного, гармоничного развития общества. В социалистическом обществе нет другой политической силы, кроме Коммунистической партии, которая была бы способна полно и последовательно учитывать, сочетать и координировать интересы и потребности всех классов и социальных групп, наций и народностей, всех поколений общества.

Под руководством Коммунистической партии советский народ преодолевает все трудности и противоречия общественного развития, решает крупнейшие задачи строительства коммунистического общества.

Глава Х. ДИАЛЕКТИКА ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ И ПОТРЕБНОСТЕЙ

Проблема взаимосвязи общественных отношений и потребностей является одной из фундаментальных проблем социальной теории. Она затрагивает широкий круг вопросов, связанных с пониманием диалектики источников и движущих сил общественного развития, механизмов социальной детерминации человеческой деятельности, закономерностей социального развития самого человека. Собственно методологический смысл данной проблемы состоит в уяснении единства генетического и функционального подходов к анализу процессов общественного развития.

В марксистской методологии причинно-генетический и функциональный аспекты не противопоставляются друг другу, а рассматриваются в единстве. Функциональные связи в реальных процессах действительности осуществляются на основе каузальных отношений и могут быть интерпретированы как форма детерминизма. Вместе с тем необходимо учитывать и различие этих аспектов. Первый из них предполагает выяснение оснований и причин социальной деятельности, второй — взаимодействие различных факторов в границах ее собственных объективно-субъективных механизмов. Исходным является генетический аспект, ибо в анализе деятельности нельзя ограничиваться рассмотрением ее механизмов. Чтобы материалистически истолковать деятельность, необходимо исходить из первичности материальных общественных отношений, которые определяют ее характер и содержание.

За последние годы в советской философской литературе проблема деятельности стала предметом глубокого теоретического анализа[250]. В исследованиях большое значение придается проблеме человеческих потребностей[251] и интересов[252] как движущих сил деятельности. И это не случайно, ибо деятельностный подход позволяет более конкретно подходить к познанию общественных процессов с учетом активности социального субъекта, диалектики объективного и субъективного, социального и индивидуального и т. д. Важность деятельностного подхода тем более очевидна, что в случае его игнорирования может возникнуть опасность интерпретации исторического процесса в отрыве от действий реальных индивидов, в результате чего общественное развитие предстает в искаженном, мистифицированном виде, как слепая, фатальная необходимость.

Такая интерпретация в корне противоречит марксистскому пониманию истории. «История, — писал Ф. Энгельс, — не делает ничего, она „не обладает никаким необъятным богатством“, она „не сражается ни в каких битвах“! Не „история“, а именно человек, действительный, живой человек — вот кто делает все это, всем обладает и за все борется. „История“ не есть какая-то особая личность, которая пользуется человеком как средством для достижения своих целей. История — не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека»[253].

Вопрос о роли потребностей и интересов имеет важное методологическое значение. Известно, что в противоположность идеалистическим концепциям, в которых абсолютизируется духовная сторона деятельности, а ее источник усматривается в мышлении индивидов, исторический материализм ставит эту проблему на конкретно-историческую почву, исходя из анализа материальной, практической деятельности людей. У К. Маркса реальными субъектами исторического процесса выступают не «индивиды вообще», наделенные абстрактным сознанием, а конкретные индивиды, исходящие из своих практических потребностей и интересов. Подчеркивая объективный характер практических потребностей, Ф. Энгельс отмечал: «Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются)…»