Диадема Марии Тарновской - [8]

Я побледнел. Кровь прилила к лицу, руки похолодели.

– Но вы не можете так со мной поступить! – В отчаянии я почти кричал. – Дайте, по крайней мере, сначала найти работу. Я занял деньги, чтобы оплатить матери операцию, и должен вернуть все в кратчайшие сроки.

На ее уродливом лице не дрогнул ни один мускул.

– Я же сказала: мне нет дела до ваших проблем. Ступайте к Лене и пишите заявление.

Внутри меня будто что-то оборвалось. Я взглянул в ее холодные глаза цвета неспелого крыжовника – и меня понесло.

В конце концов, гори все огнем, сколько можно меня унижать? Пусть увольняет, найду другую работу. Буду разгружать вагоны по ночам, может, появится больше денег.

– Да черт с тобой и с твоим паршивым банком. – Я заорал как сирена. Капельки слюны из моего рта летели на ее бумаги. – Думаешь, на тебе сошелся клином белый свет? Катилась бы ты подальше со своими документами и клиентами, Грымза! Пусть с тобой работают те, кому твой мерзкий голос кажется сладкой музыкой. Я пахал на тебя сутки напролет и не получил даже лишнего рубля. Сколько денег я принес твоему банку? Миллионы? А теперь ты увольняешь меня за один-единственный просчет, который никак бы не навредил нашему клиенту, разве только заставил бы нас кое-что уточнить. Что ж, я с радостью покину это проклятое место. Такого специалиста везде оторвут с руками и ногами.

Она побледнела, потом покраснела. Крыжовенные глаза за толстыми стеклами превратились в две пятирублевые монеты:

– Что вы сказали?

– А что слышала. – Я соскочил с катушек, и мне было все равно – назад дороги я не видел. – Катись со своим долбаным банком! Пусть другие пашут на тебя и проглатывают оскорбления. А я поставлю свечку в церкви, когда мне выдадут трудовую книжку. Да разве можно работать с такой чуркой с глазами, как ты?

Ее дрожащая рука потянулась к мобильному.

Я стукнул кулаком по столу, и телефон отскочил:

– Тебе нравится, когда тебя ненавидят? Когда сыплют проклятия на твою голову? Нравится, когда уходят хорошие специалисты? И славно. Прощайте, ваше величество. Честь имею откланяться.

И тут произошло то, чего я никак не ожидал. Она не вызвала охрану, не приказала спустить меня с лестницы, не отправила писать заявление об уходе.

Она разревелась. Да, нечто подобное уже было в фильме «Служебный роман».

Грымза расплакалась, как Мымра в исполнении Алисы Фрейндлих. Это укрепило меня в мысли, что железных женщин не бывает. Все они слабые и нежные создания, хотя иногда и строят из себя невесть что.

Моя начальница всхлипывала, словно маленькая девочка, слезы катились по ее лицу, и Надежда Петровна их не смахивала. Вообще слезы редко кого красят, но, ей-богу, Грымза стала симпатичнее.

Немного успокоившись, она показала мне на дверь:

– Закройте плотнее…

Я исполнил ее просьбу и вытащил из кармана чистый носовой платок:

– Вытрите лицо. Не ровен час – кто-то войдет и увидит нас в компрометирующей ситуации.

Она промокнула глаза и бросила платок на стол:

– Боже, как банально. Знаете, когда я смотрела этот фильм, ну, «Служебный роман», Мымра меня страшно раздражала. Она казалась мне ненастоящим руководителем. Такая женщина должна была оставаться железной леди и не поддаваться эмоциям. А сегодня я и сама… – Из ее глаз снова покатились слезы.

Я взял платок и осмелился промокнуть ей щеки.

– Успокойтесь, Надежда Павловна. Вы женщина, а женщины слабые существа. Впрочем, иногда плачут и мужики.

Грымза скомкала платок и прошептала:

– Но вы же никому не скажете…

– Нет, если вы меня не уволите.

Она покраснела как девушка:

– Конечно, я вас не уволю. Мы уже решили этот вопрос. Впредь будьте аккуратнее. А что с вашей матерью?

Я принялся рассказывать. Грымза попросила Леночку сделать нам кофе и никого не пускать в кабинет.

Мы беседовали, как старые добрые друзья, и я вспомнил Витькину фразу: «Хоть женись на своей начальнице».

Тогда это показалось мне выходом из положения. Черт возьми, а почему бы нет? Если бы она взвалила мои проблемы на свои мощные плечи, я был бы на седьмом небе. И плевать на ее внешность. Ночью все кошки серы.

Тогда, представьте себе, я действительно так думал. Но согласится ли она? Что ж, чтобы узнать ответ, нужно попробовать.

– Неподалеку от банка открылось новое кафе, – осторожно начал я. – Говорят, в нем продаются очень вкусные пирожные. Не желаете ли составить мне компанию? Я сегодня собирался их продегустировать.

На мое удивление, она закивала торопливо, будто опасаясь, что я передумаю:

– Да, да, давайте встретимся в моем кабинете часов в шесть, после рабочего дня. Но я предпочитаю ресторан «Тигровый мыс». Вы не возражаете?

Еще бы я возражал!

Глава 7

Имение Тарновских, 1895 г.

Марию они застали возле пруда. Она сидела на мраморной скамейке и с грустью смотрела на пару красивых белых лебедей, которые, вытянув изогнутые шеи, горделиво плыли по солнечной дорожке.

Девушка была расстроена холодным приемом четы Тарновских. Свекровь едва удостоила ее кивка и удалилась в свои покои, а свекор, завладев Василием, повел его к себе в кабинет.

При таком отношении со стороны родителей мужа молодые могли лишиться материальной поддержки и оказаться в нищете. Это никак не устраивало новоиспеченную Тарновскую. Нужно было срочно что-то предпринимать, чтобы подняться во мнении богатых промышленников, но, как назло, ничего путного не приходило в голову.