Дезире - значит желание - [16]

— Во-первых, тебе надо поесть, — твердо проговорила Корнелия. — Ты провела в парке всю ночь?

— Хозяин велел мне ехать домой, и я отвезла свой чемодан на вокзал Паддингтон, мэм. Но когда я приехала на вокзал, то поняла, что не смогу уехать. Не смогу вернуться домой опозоренной и униженной… Я ходила по улицам… мужчины заговаривали со мной, но я от них убегала, а потом я пришла сюда, и вы…

— И я услышала, как ты плачешь, — закончила Корнелия. — А теперь пообещай мне, что сделаешь все точно так, как я скажу.

— Сделаю, мэм, сделаю и буду служить вам до конца своей жизни! — воскликнула Вайолет.

— Благодарю тебя. А теперь слушай, — сказала Корнелия. — Когда придешь в дом моего дядюшки, называй меня «мисс», а не «мэм». Спросишь мисс Бедлингтон и повтори все, что я тебе сказала.

— Хорошо, мисс.

Корнелия дала Вайолет денег, и та обещала что-нибудь поесть, привести себя в порядок и к одиннадцати часам явиться на Парк-Лейн, 94. Встав со скамейки, Корнелия протянула ей руку. Вайолет взяла ее в свои загрубевшие от работы пальцы и прижалась к . ней губами.

— Благослови вас Бог, мисс, — проговорила она, и глаза ее вновь наполнились слезами, но сейчас это были слезы благодарности.

Корнелия возвращалась той же дорогой, какой пришла. В ней появилось ощущение, что за это время она успела неким таинственным образом повзрослеть. Она видела горе и страдание, но видела также проявление любви и преданности. Все это странным образом задело ее душу, пробудило в ней самой новые, до сей поры неизведанные чувства.

Но даже теперь она не смела дать имя чувству, поселившемуся в сердце, хотя остро ощущала, что оно там, ощущала с того самого мгновения, когда увидела удивительного возницу, укрощающего коней.

Его образ живо и ярко запечатлелся в ее памяти, а вчера вечером, когда он шел к ней через бальный зал, сердце перевернулось у нее в груди — он был такой высокий, такой красивый и так был не похож ни на кого из мужчин, которых ей доводилось видеть прежде… и он повел ее ужинать и сказал, что сегодня приедет с визитом. Почему… почему он так сказал?

Корнелия оказалась перед домом дяди на Парк-Лейн, хотя совершенно не отдавала себе отчета, куда несли ее ноги. У лакея, открывшего дверь, сделался удивленный вид. Было только восемь часов, и Корнелия поразилась — так мало времени прошло с тех пор, как она вышла из дома.

Она бегом поднялась к себе в спальню и нашла ее в том виде, в каком оставила. Тут она припомнила, что ее должны были разбудить лишь в девять часов. ; — Думаю, ты устанешь и захочешь провести утро в постели, — сказала тетя Лиди, и Корнелия согласилась с ней — лишь бы не спорить.

Теперь ей казалось, что это была бы бесполезная трата времени. Конечно, размышляла она, для тетушки в ее возрасте эти поздние развлечения были, должно быть, утомительны, а ей достаточно нескольких часов сна.

«Я молода. Подолгу отдыхать любят только старики», — подумала Корнелия с нетерпимостью юности. Она сняла очки и стала пристально разглядывать себя в зеркало. В один прекрасный день она перестанет их носить. Но не теперь. Она не забыла того, что Джимми сказал о ее глазах, но сейчас ей надо было скрывать не ненависть, а любовь. И глаза могли выдать ее тайну.

Корнелия вздрогнула при этой мысли. Она вспомнила, как дрожал голос Вайолет, когда та говорила о любви, и спросила себя, будет ли точно так же дрожать и ее голос, будут ли таким же нежным светом сиять и ее глаза, отражая чувство, живущее у нее в сердце. Она поспешно надела очки. Пока еще рано…

слишком рано снимать их. Это произойдет, когда ей нечего станет скрывать…

Взять на работу Вайолет оказалось вовсе не так трудно, как опасалась Корнелия. Тетушка уже объявила, что она должна обзавестись собственной горничной, и стала наводить справки в конторах. И когда Корнелия сказала ей, что одна девушка, которую она знала в Ирландии, ищет такую работу, много вопросов задавать не стала.

— Ты уверена, что она справится? — только и поинтересовалась Лили. — Она должна уметь причесывать тебя, когда ты находишься за городом, и быстро упаковывать и распаковывать вещи — это самое главное.

— Мне говорили, что она все это делает превосходно, — ответила Корнелия.

— Прекрасно, дорогая, можешь нанять ее, — согласилась Лили, снова откидываясь на подушки. Выглядела она просто изумительно, несмотря на то что жаловалась на крайнюю усталость и головную боль.

— Она сейчас свободна, — сказала Корнелия. Можно ей приступить сегодня?

— В любое время, когда захочешь, — ответила Лили тоном человека, который не желает, чтобы его беспокоили по пустякам.

Корнелия вернулась к Вайолет и отвела ее наверх, к себе в спальню.

— Ты умеешь причесывать?

— Я научусь, мисс, я быстро все схватываю. Вайолет была все еще бледна, и под глазами у нее виднелись темные круги, но выглядела она аккуратной и сдержанной. Корнелия заметила, что ее не очень смутила роскошь дома и обилие прислуги. Она показала Вайолет свою одежду, а потом рассказала ей, что она сама недавно приехала из Ирландии, и все это ей непривычно.

— Вам здесь будет чудесно, мисс, — заметила Вайолет. — Ее светлость знакома с самыми лучшими людьми, можете не сомневаться. Я много раз слышала, как люди говорили, что она — одна из самых красивых женщин во всей Англии.