Дежурное происшествие - [6]

Шрифт
Интервал

— Послушайте, я уже вам сказала, что с доктором поговорю. Я уверена, что он работает добросовестно, старается. Не думаю, что нужно давать такие резкие оценки. Безусловно, писать жалобу — ваше право. — Вера Васильевна помолчала, выслушивая какую-то тираду собеседника. — Хорошо. Давайте договоримся так: вы зайдете ко мне завтра утром, мы вместе с вашей мамой поговорим с ее лечащим врачом. Ну если не можете завтра… Конечно, это сильно меняет дело… — В голосе заведующей послышался нескрываемый сарказм. — Да, я поговорю и с дочерью вашей. Это не важно. В любом случае пусть зайдет кто-то из семьи, чтобы мы могли очно продолжить этот разговор. Я никоим образом не сомневаюсь, что ваша деятельность очень важна. Но мне кажется, что подобные вопросы нужно решать не по телефону и не через секретаря. Да, кстати, я надеюсь, завтра действительно придет внучка нашей пациентки? Ну, значит, договорились. — Она положила трубку и взглянула на Алексея Максимовича.

— Ну что, Алексей Максимович, вам есть что мне сказать?

Полагая, что его внутренний монолог о несправедливости жизни заведующую не заинтересует, Алексей Максимович отрицательно покачал головой.

— Тогда объясните, пожалуйста, почему дочь пациентки Василевской сейчас позвонила и сообщила, что вы систематически грубите ее матери и очень плохо ее лечите?

— Не знаю. — Алексей Максимович искренне не понимал, почему на него жалуется именно Василевская. Эта пациентка ему даже нравилась. С ней интересно поболтать, хотя вообще-то он пожилых больных не любил.

— Вы сказали ей что-нибудь обидное? — допытывалась начальница.

— Совсем нет. В последний раз она меня даже чаем угостила. Я дежурил вечером, ну вот и… — вспомнил Алексей Максимович.

— Подождите, но ведь дежурили вы, кажется, в понедельник, а сегодня четверг… Вы что, целых два дня ее не смотрели?

— Почему не смотрел? Заходил, но так, ненадолго… А что? Давление у нее нормализовалось… Все остальное — возрастное.

— Понятно. То есть с понедельника вы с ней ни разу толком не пообщались, да? А обход сегодняшний уже провели. Бегом пробежали мимо.

— Историю болезни я заполнил правильно, — сухо сообщил доктор.

— Это очень интересно. Особенно интересно это будет комиссии.

— Какой комиссии?

— Той, которая к нам приедет, если в департамент поступит на вас письменная жалоба.

— Жалоба? На меня? За что?

— Ну, вероятнее всего, за нечуткое отношение. Впрочем, чуткость — не ваша сильная сторона. Хорошо, с этим закончим.

— Почему закончим? — Алексей Максимович, ожидавший длинной нотации, почувствовал себя разочарованным.

— Вы человек взрослый. Не воспитывать же мне вас. Вот с этой историей болезни другой вопрос. Здесь вы плохо анамнез собрали, консультации и анализы не все назначили.

— Так все же и так ясно!

— Что именно?

— Ну… диагноз.

— Алексей Максимович! Вы ведь знаете положенный объем помощи, правда?

— Знаю.

— Вот и приведите историю болезни в соответствие. И учтите, что теперь я ваши истории буду просматривать очень пристально.

— Могу идти?

— Идите. Впрочем… Алексей Максимович, вы свою работу тоже совсем не любите? — Вера Васильевна вспомнила разговор с Мариной. На Алексея Максимовича она сердилась больше, поскольку и ожидала от него большего.

— Знаете, Вера Васильевна, я думаю, вас это не касается. — Алексей Максимович не сдержался и ждал не менее резкого ответа.

— Посмотрим… — Заведующая неожиданно улыбнулась. — Идите работайте.

Алексей Максимович вышел из начальственного кабинета и посмотрел на часы. Беседа их длилась всего каких-то 10 минут. Надеяться, что пациентка его не дождалась, не стоило. Однако в ординаторской никого не было. Он включил чайник. Настроение, и без того с утра не лучшее, теперь было безнадежно испорчено.

В дверь постучали. Вошла постовая медсестра.

— Алексей Максимович, я заполнила историю болезни. А больная ваша в четвертой палате.

— Спасибо.

— И еще из третьей пациентка, Василевская, сказала, что у нее голова сильно болит, просила, чтобы вы зашли.

— Хорошо, сейчас зайду. А давление вы ей мерили?

— А вы не назначали. — Медсестра работала в больнице, когда Алексей Максимович еще не родился. Ей было совсем нетрудно померить давление, но молодой доктор должен знать свое место, а не помыкать пожилыми людьми.

Алексей Максимович злобно посмотрел на вредную тетку, но ничего не сказал, взял тонометр и быстро вышел из ординаторской.

Больная Василевская, когда он вошел, страдальчески посмотрела на него.

— Татьяна Тихоновна, вас что-то беспокоит? — спросил Алексей Максимович с профессиональным равнодушием.

— Голова болит, — тихо ответила она.

— Что ж, давайте давление померяем.

Алексей Максимович нашел давление несколько повышенным и сделал возникшей за его спиной медсестре необходимые назначения.

— Татьяна Тихоновна, сейчас вам таблеток дадут, давление снизится и голова пройдет.

— Спасибо, доктор. А когда я могу выписаться?

— Как вам сказать? — Алексей Максимович считал, что в пребывании дамы в отделении нет никакого смысла, но догадывался, что сообщить ей об этом — значит проявить ту самую нечуткость. — Думаю, через пару недель. Давление стабилизируем, и вообще.

Что «вообще», доктор и сам не знал, но зато это «вообще» производит магическое впечатление на его пожилых пациенток. Татьяна Тихоновна исключением не была.


Еще от автора Надежда Викторовна Никольская
История одной болезни

Казалось бы, развод – дело непростое, но только не для Раи. Неожиданно спокойно восприняв известие об измене мужа, она решает полностью перестроить свою жизнь и наконец-то уделить время себе. Салон красоты, фитнес-клуб, диета преображают героиню, и когда на нее обращает внимание интересный мужчина по имени Анатолий, Рая с головой окунается в новые отношения.Однако так ли идеален Анатолий? Выдержит ли ее любовь новое испытание, когда она узнает, какой страшный секрет скрывает возлюбленный?


Лечебный отпуск

Наталья, участковый врач одной из московских поликлиник, в одночасье была вынуждена уволиться с работы. Но даже не это было самым большим потрясением: «долгоиграющий» роман с Сергеем, возлюбленным еще с институтских времен, грозил перерасти в законный брак. Наталью это радовало и пугало одновременно.Что лучше – жалеть о том, что сделано, или переживать из-за упущенных возможностей? Наталья решает, что «большое видится на расстоянье»: надо уехать подальше от проблем, а уж там будет видно, как их разруливать.И тут как раз ей предлагают поработать врачом в Крыму…


Амбулаторный роман

Наталья – обычный участковый врач. Вроде все как у всех – в анамнезе развод, дочь-подросток с прилагающимся набором проблем и радостей, весьма скромная зарплата.Но неожиданно ее жизнь из размеренно-устоявшейся становится весьма бурной – и на работе, и в личной жизни намечаются крутые виражи.Наталье надо решить – хочет ли она перемен. Ведь это только в кино и романах героини хотят «найти вторую половину». В жизни же самостоятельные разведенные женщины ценят свободу и покой свой ни на что не променяют.


Рекомендуем почитать
Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Круговая подтяжка

Далекие от медицины люди считают, что пластическая медицина существует для богатых скучающих дам, не желающих мириться с морщинами, или для звезд, которых положение обязывает быть вечно молодыми.На самом деле пластические хирурги еще и восстанавливают лица после тяжелейших ожогов и травм.Именно такие операции были интересны пластическому хирургу Владимиру Азарцеву. Он мог сделать невозможное – лица, напоминавшие страшные маски, вновь становились живыми, исчезали уродливые рубцы и шрамы. Азарцев верил, что перемены во внешности дают его пациентам шанс начать новую жизнь.Если бы он знал, какие крутые перемены ожидают его самого!Ранее роман издавался под названием «Экзотические птицы».


Ноев ковчег доктора Толмачёвой

Принято думать, что врачи всесильны – им под силу победить болезнь и даже смерть. Но мало кто задумывается о том, что они такие же люди, как все, – им также бывает одиноко, они также тяжело переживают предательство, также хотят счастья.Доктор Толмачева понимает, что пропадает без любви, без столь необходимой ей работы.Где все те люди, которые окружали ее раньше? У них своя жизнь. Где ее любимый? Он здесь, рядом, но только любит ли он ее? Или погружен в собственную жизнь, в свои тревоги и неудачи? И зачем ему ее мир – с чашкой горячего чая в чисто убранной кухне, с огромной доброй собакой и коричневым мышонком, так похожим на заведующего отделением патологической анатомии?Оказывается, не так уж сложно создать в отдельно взятой квартире свой мир, свой Ноев ковчег, но как же трудно оставаться в нем мудрой, справедливой и любимой...


Рецепт счастья от доктора Тины

Что знает больной о больнице? Палата, койка, лечащий врач. Но это лишь сцена. А за кулисами – ординаторская, операционная, патологоанатомическое отделение. Вот там-то и разыгрываются самые интересные представления.Сразу трое мужчин окружают на больничной сцене Тину Толмачёву: старый друг Аркадий Барашков, эпатажный остроумец Михаил Борисович Ризкин и бывший коллега Ашот Оганесян, приехавший наконец из Америки. Но есть и еще один – тот, кто украшает чужую внешность, но прячет от людей свою душу.Как обрести доктору Толмачёвой рецепт собственного счастья?


Под крылом доктора Фрейда

Дмитрий Сурин был талантливым хирургом. Про таких говорят — хирург от бога. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что с карьерой хирурга придется расстаться и стать врачом психиатрической больницы.Но, попав в это заведение, которого боится любой человек, Дмитрий узнал о жизни то, о чем никогда не догадывался и вряд ли задумался бы, не сделай его судьба столь крутой поворот.А главное, он смог разобраться в себе, пережить и острое, ни с чем не сравнимое счастье, и безысходное отчаяние.