Дежавю - [53]

На столе рядом с кружкой, в маленьком белом блюдечке с крышкой оказывается джем из ревеня, faite maison, домашний, как говорит мне хозяйка. Я жирно намазываю джемом рогалик и откусываю большой кусок, пока она спешит на кухню с пустым подносом в руках. Напротив меня в углу сидит мужчина в костюме и галстуке. Кажется, он чувствует себя неуютно, так как постоянно приглаживает густо намазанные гелем волосы. Совершенно очевидно, он в Париже по делам. У мужчины длинный нос и слегка раскосые, близко посаженные глаза. Он наблюдает, как я салфеткой вытираю джем с уголков рта. Мужчина крайне серьезен, он не улыбается. У меня проявляется мысль, что, возможно, он завидует мне, потому что ему дали всего один рогалик. Я откусываю еще кусочек, потом еще. Мужчина отворачивается.

Уровень сахара в крови моментально подскакивает, словно планка силомера, что ставят на ярмарках, после хорошего удара кувалдой. Я сразу вспоминаю про Чарли, когда он встает утром раздраженный и капризничает, пока не поест своих любимых хлопьев. Метаморфоза всегда очень эффектная, как в кино с доктором Джекилом и мистером Хайдом [25].

Тут же я резко прикрываю рот рукой. При этих мыслях на меня накатывает волна тошноты. Чарли! Что угодно я сейчас бы отдала, лишь бы увидеть его сердитую мордашку! Я отчаянно стараюсь снова не заплакать, сжимая зубы, я сдерживаю стон, готовый сорваться с моих губ. Бизнесмен косится в мою сторону. Он притворяется, что ничего не замечает.

Я не могу идти на работу. В первую очередь, я не хочу снова встретиться с Карло. У меня перед глазами до сих пор стоит его силуэт в дверном проеме ванной комнаты. И конечно, там будет Бетти.

Мне надо позвонить. Пока я стою в маленькой телефонной кабинке возле лестницы, хозяйка отеля дает линию в город и улыбается мне из-за стойки.

Трубку поднимает Ледяная Дама, и я сообщаю ей, что не смогу прийти. В этот раз я ничего не выдумываю, я просто говорю, что не могу. Она замолкает на несколько секунд. Я с силой сжимаю трубку.

— А что мне прикажете делать с господином Витали? — Из трубки повеяло ледяным холодом.

Но джем хозяйки придал мне смелости. Пусть им займется Бетти, говорю я и вешаю трубку. На этот раз я действительно совершила поступок — я уволилась.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я жду на ресепшне. Девушка за стойкой предлагает мне присесть, но мне лучше постоять. Раздается телефонный звонок. Девушка поднимает трубку, внимательно слушает, затем кивает и кладет трубку.

— Monsieur Vitali vous attend, Mademoiselie. — Она вежливо улыбается, поворачивается на стуле, указывая в сторону лифта. На лице девушки написано такое же безразличие, как и на лице стюардессы, когда та, рассказывая о правилах безопасности перед полетом, указывает на аварийные выходы при случае авиакатастрофы. — C'est au quatrième étage  (Это на четвертом этаже).

Я нажимаю кнопку четвертого этажа. Двери лифта закрываются, и я оказываюсь одна. Я смотрюсь в зеркало и вижу лицо моей бабушки. «Ты такая же, как она», — печально говорила моя мать. «Я красивая», — говорю я себе и одобрительно улыбаюсь. Я все смогу выполнить. Это как покер. Просто надо правильно сыграть.

Двери лифта скользят в стороны, и я оказываюсь в удивительном зале с высоким потолком и огромными окнами от пола до потолка. От открывающегося вида на улицу Рояль у меня захватывает дух. На потолке висят удивительно элегантные хрустальные люстры. Я словно попала в La Galerie des Glace — бальную залу короля Людовика в его дворце в Версале. Но ведь, как сказала Ледяная Дама, господин Витали не обычный клиент, поэтому у него и необычный офис. Да и потом, компания «Моратель» одна из самых крупных и могущественных телекоммуникационных компаний во Франции.

Ко мне тут же бросается женщина, и легкий стук ее каблуков по полированному паркету семнадцатого века распространяется эхом по залу, словно стук каблуков ирландских танцоров. На женщине юбка и жакет. Они идеально сидят на ее превосходной фигуре. Ее светлые, почти пепельного цвета, волосы аккуратно собраны в шиньон, так что каждый волосок лежит на своем месте. Улыбка озаряет лицо с темным и ровным загаром, очевидно ненатуральным (в конце концов, в Европе только апрель месяц). Должно быть, это его секретарша.

— Mademoiselle Макинтайр. — Она улыбается так, словно мы подруги или она давно знает меня. — Monsieur Vitali vous attende.

Итак, он ждет меня. Мне сообщила об этом еще девушка с ресепшна. И пока меня провожают из этой комнаты в другую, а потом и в следующую, не менее красивую, я представляю, как Карло ждет меня. Я вижу его сидящим за столом и нетерпеливо постукивающим ручкой по гладкой полированной поверхности. И совершенно голым. Эта мысль придает мне сил и уверенности в том, что я все делаю правильно.

Как оказывается, Карло сегодня все-таки одет. Его секретарша впускает меня в кабинет и осторожно закрывает за мной дверь. У меня возникает такое чувство, что нас никто не посмеет потревожить, хотя Карло и не просил об этом. Он поднимается, обходит стол и направляется ко мне, расставив руки, будто собирается пригласить меня на танец. На лице его сияет ослепительная улыбка. Я понимаю, что Карло ни о чем не догадывается.