Дежавю - [22]
— Доброе утро, ковбой! — улыбнулась Бетти. Я заметила, как сияет ее лицо. На ее чистой белой коже не было ни следа косметики. — Чаю?
В ответ Марк лишь неловко улыбнулся.
— Прости, Бетти. — Я подтолкнула его мимо кухни по коридору к входной двери. — Мы уже уходим!
Из дома мы направились к Пер-Лашез [14], хотя совсем не собирались идти туда. Раньше мы иногда прогуливались там по воскресеньям, вытаскивая себя из кровати так поздно, что день быстро перетекал в вечер, и выходные заканчивались слишком быстро.
Сейчас я просто хотела посидеть под деревом, побыть среди зелени, в тихом месте. Лерма был далеко от нас.
Мы остановились перед небольшой калиткой, увитой виноградом. Это был один из входов на кладбище, место, более всего напоминающее парк в этой части Парижа. Когда Марк потянулся, чтобы взяться за ручку калитки, я вспомнила, как он вот так же стоял здесь, как держал ее открытой, пропуская меня вперед. А я декламировала первую строчку из истории про Мадлен: «В одном старом доме в Париже, который был увит виноградными лозами…» Интересно, помнит ли Марк об этом эпизоде?
Он потянул за ручку, и калитка, скрипнув, отворилась.
— Жили двенадцать маленьких девочек… — медленно произнесла я с надеждой, что он вспомнит о том же. Марк посмотрел на меня и улыбнулся. Отступив назад, он ждал меня, придерживая калитку. Но я ничего не сказала. Почему я что-либо должна говорить? Теперь все по-другому. Он солгал мне.
Я шагнула вперед. Марк обвил меня свободной рукой за шею, и я почувствовала, как его губы, коснувшись моего уха, остались поцелуем у меня на щеке. Возможно, в конце концов он вспомнил. Неожиданно я пожалела, что не сказала ему этого сразу, но теперь уже было поздно — мы миновали проход, и калитка с лязгом закрылась за нашими спинами.
Мы прошли по булыжной тропе мимо оголенных платанов, которые распростерли над нами свои переплетенные ветви, словно узловатые пальцы. Когда-то мы сидели здесь, чуть дальше, на каменной скамейке, но я точно не могла вспомнить, где именно.
Внезапно Марк выступил вперед меня:
— Здесь.
Скамейка была на месте. Смешно, но я почти ожидала увидеть ее заросшей мхом. Или же, наоборот, ожидала увидеть современную металлическую конструкцию вместо старой каменной плиты на столбиках, которая исчезла бы, как мы с Марком. Но нет, скамейка была на месте, будто бы мы никогда и не уходили. Усевшись на каменное сиденье, Марк пнул ногой землю, и на мои туфли опустилось облачко пыли.
— Она говорит, что собирается съехать, как только найдет жилье…
Я подняла руку, выставив ладонь словно щит. Я до сих пор представляла, что она все еще в квартире Марка, в той кургузой футболке.
— Не говори мне ничего! Я не хочу ничего об этом знать.
Но я хотела, и Марк знал это. Он тихо засмеялся и покачал головой. Все дело в том, что теперь он очень хорошо меня знал.
— Tu sais, Энни, когда ты говоришь так, это выглядит очень глупо.
Я смотрела, как он пригладил пальцами волосы, и у меня в голове пронеслась мысль о том, касались ли вчера его пальцы волос Фредерики, этих ее завитков, когда он пытался успокоить ее?
Похоже, Марк читал мои мысли.
— Она ничего не значит для меня. Она больше не существует в нашей жизни. C'est le passe (Это в прошлом).
Ком подступил у меня к горлу. Больше не существует? Выходило, что до этого она была важна ему, как и ее существование, о котором я и не подозревала.
— Так сколько это продолжалось, Марк, после того как мы познакомились?
Он пожал плечами:
— О, Энни, я не знаю!
Но это были совсем не те слова, что я хотела услышать. Я бы предпочла, чтобы Марк все отрицал, сказал мне, что ничего не было вовсе, хотя сам факт ее нахождения в его гостиной говорил об обратном.
— Ты что, ничего не понимаешь, Марк? Она же существовала! И существует. А ты солгал мне про нее. — Я наклонилась вперед, чтобы видеть его лицо, чтобы заставить его понять. — Сейчас она имеет значение.
Марк тяжело опустил ладони на колени и потер их.
— Mais de quoi tu parle (Но что ты такое говоришь), Энни? — Его слова на холоде взвились к небу облачками белого пара. — Вчера вечером между нами ничего не было, если ты думаешь об этом. Я поехал на машине за тобой, сразу после…
Но я думала о том, сколько ночей они были вместе тогда, в первый год нашего знакомства, потому что мы ни разу не были у Марка дома. Холодный порыв ветра обжег мне лицо, бросив волосы на глаза. Я поняла.
— Скажи мне, Энни, enfin (детка). — Голос Марка стал низким, его терпение начало подходить к концу. — О чем ты думаешь?
Было холодно. Сырость каменного сиденья проникала сквозь джинсы к постепенно коченеющим бедрам. Я встала и, обхватив себя руками, начала переминаться с ноги на ногу, как неугомонный ребенок.
— Я спрашивала тебя о прошлом, о том, что случилось тогда…
— Но какое теперь это имеет значение, Энни?
Я в изумлении посмотрела на Марка. Он вообще любил меня когда-нибудь? Но гордость не позволила мне задать этот вопрос сейчас. Кроме того, речь ведь шла не только о любви, а о гораздо, гораздо более серьезных вещах.
— Я спрашивала тебя о… Чарли. — Мне было так трудно произнести его имя.
— Quoi? (Что?
Роковые страсти не канули в Лету, — доказывает нам своим романом создатель знаменитой «Соседки».В тихом предместье Гренобля живет молодая семья. В пустующий по соседству особняк вселяется супружеская пара. Они знакомятся и между ними завязывается дружба, при этом никто не догадывается, что несколько лет назад двое из теперешних респектабельных соседей пережили бурный роман. Вновь вспыхнувшая страсть — уже между семейными людьми — приводит к трагической развязке…(Фильм с аналогичным названием снят во Франции.
Когда Рекс Брендон впервые появился на кинонебосклоне, ему предлагали только роли злодеев. Чем более безнравственным он представал в первых сценах, тем больше женщины восхищались его раскаянием в конце фильма. Лишь Старр Тейл, обозреватель новостей кино в газете «Санди рекордер», была исключением. Она постоянно повторяла, что Брендон просто высокомерный тупица, который думает, что любая женщина побежит за ним, стоит ему только подмигнуть…
Знаменитый художник, преуспевающий человек, его имя появляется в прессе, на афишах предстоящих выставок. К тому же любящая и верная жена создает атмосферу благополучия и уюта. Что еще можно пожелать?Однако только одна встреча, один взгляд переворачивают всю его жизнь. И теперь у него нет даже тени сомнения, что эту девушку он искал всю свою жизнь. Пусть она моложе его, у нее уже намечена свадьба, но разве… ЛЮБОВЬ ПОДЧИНЯЕТСЯ ЗДРАВОМУ СМЫСЛУ?Может быть, рискнуть… Бросить все, уехать… Начать жизнь заново!
Жизнь разбросала оксфордских подруг — обворожительную, склонную к авантюрам Еву Каннингэм и прелестную, решительную Кэсси Стюарт, но спустя годы судьба неожиданно свела их вновь. Однако теперь Кэсси — блестящая предпринимательница, Ева же — агент спецслужб. И обеим предстоит сразиться с неотразимым Роби Фрейзером, человеком, для которого преступление — повседневная реальность, с мужчиной, устоять перед которым невозможно…
Что происходит, когда закончились отношения, но осталось имущество? Его начинают делить… Но только не Маша Ульянова и Даниил Германов в романе Ольги Кентон «ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ». Эту парочку вовсе не волновали денежные вопросы. Но однажды они поняли, что любовь прошла, и решили, что это еще не повод разъезжаться по разным квартирам.Так, бывшие возлюбленные остались жить под одной крышей, втайне надеясь, что это не помешает каждому из них вновь устроить личное счастье, но теперь на всю жизнь…Что же у них получилось в действительности? Легко ли видеть новых подружек своего бывшего возлюбленного или отвечать на телефонные звонки незнакомых поклонников? Дружба это или всего лишь временный, необъяснимо-странный перерыв в отношениях?Роман «ГОРиллЫ в ЗЕЛЕНИ» — одновременно грустная и смешная история о любви, фоном для которой стала современная московская жизнь, такая привлекательная и далеко не всегда понятная…