Дезертир - [3]

Горгулье Гнездо, давеча казавшееся ей едва ли не страшнее преисподней, открылось во всей красе: скрюченные высохшие деревья; плотная неровная земля под упругим покрывалом бурых листьев; серое небо, застланное тяжелыми, разбухшими от воды тучами… Последнего Лялька испугалась больше всего: она точно помнила, что вне леса погода стояла отличная.

«И это притом, что сейчас только конец лета» — про себя подумала дочка лавочника и съежилась сильнее. Весь гонор улетучился моментально, сменившись невыразимым ужасом, заставляющим цепенеть при каждом шорохе. Дабы хоть как-то прийти в себя, Лялька решилась заговорить с Иером.

— Там от государя приехали, — незнамо зачем, тихо произнесла девушка, утирая рукавом сорочки, вышитым цветными нитками и бисером, остатки влаги на щеках. — Рекрутов набирают.

— Знаю.

Еще бы не знать, когда сию новость рты всех хоть сколь-нибудь уважающих себя сплетниц обсасывают уже почти неделю!

— Дерза и его свору уже зачислили… — Ляля подобрала сухую веточку, от волнения завертев ее в тонких пальчиках. — А ты чего не идешь?

— То-то они за тобою гнались, — проигнорировал последний вопрос девушки Иер. — Ты бы хоть сарафан поскромнее напялила, а то…

Глаза юноши невольно уткнулись в упругую грудь, которую теснота лифа заставляла едва ли не вываливаться (что, наверное, и произошло бы, кабы не сорочка). Неудивительно, что «псы» решили провести последнюю ночь в деревне именно с Лялюней. Ну да, а что им станет? Так, попользуются нежным женским телом, а назавтра их уже и в селении не будет.

Девушка смущенно закрыла упрямо выпирающие округлости руками.

— Там ведь драться научат, — попыталась вернуть Ляля разговор в прежнее русло. — А еще одежда, еда и кровать — все за счет государя.

Иер хмыкнул, выражая свое мнение.

— Скажи еще и коня боевого дадут.

— А что? — вспыхнула девка. — А может и дадут! Это ж все добровольно, на казенные деньги устроено. Или тебе лучше пахать в поле, нежели махать мечом в сече?!

Юноша не спорил. Конечно, «махать мечом в сече», а еще лучше сложить в этой же самой сече голову — самое почетное, что вообще может случиться с простым деревенским увальнем.

Но не для Иера, не для него.

— Знаю я ихнее «добровольно»…

Из раза в раз, из года в год «добровольно» означало «принудительно». В регулярной армии катастрофически не хватало воинов — это знал каждый ребенок. И правильно, а что там делать? Одежда — тряпье, оружие — тупая железяка, еда — как в тюрьме, а доспехи — их вообще не давали. Не говоря уже о мизерном денежном довольствии.

Потому любой мало-мальски наученный махать мечом подавался в наемники, где за год-два (если не погибал) мог сколотить целое состояние, купить на эти деньги огромный дом, завести ораву детей и жить во старости припеваючи. А иногда даже открыть свой трактир или гостиницу.

— А ты чего бежала-то? — покосился на Лялю юноша. — Небось, когда на сеновале, да по своему желанию и без свидетелей — сама юбку задирала.

Румянец смущения стремительно залил щеки девушки, взгляд моментально уперся в землю, а холеные пальчики вцепились в несчастную веточку так, будто та была единственным спасением.

— Я еще ни с кем не была, — еле слышно пролепетала Лялюня, безуспешно попытавшись вложить в слова возмущение, но, потерпев неудачу, смутилась еще сильнее.

Иер присвистнул: шестнадцатилетняя (!) деваха, мало того, что до сих пор не замужем, так еще и под мужиком ни разу не лежала! А если учесть, что сама из хорошей семьи, да и желающих тьма… Хотя сам он похвастать интимными отношениями с женской стороной тоже не мог, но не признался бы в этом под страхом казни.

Однако смущение Ляли быстро сменилось гневом, и она пошла в контрнаступление:

— Сам-то отсиживаешься тут, как полный болван! — девица даже вскочила с бревна, не в силах удержать рвущееся из нее раздражение. — Другие вон сразу же кинулись записываться, а ты — трус! Боишься, будут там гонять, будут заставлять махать пудовым мечом, отбивать зад в жестком седле и по сто раз на дню отжиматься…

Иер лишь скривился в снисходительной ухмылке, глядя на стоящую перед ним девушку снизу вверх. Поняв, что попытка отыграться провалилась, на тысячи осколков разбившись о непрошибаемость собеседника, Ляля с видом обиженной невинности плюхнулась обратно на поваленное бревно.

— Трус, — глядя куда-то вдаль и нервно теребя кончик длинной косы, вынесла свой вердикт девушка.

— Трус, — согласился юноша, вставая.

— Эй, ты это куда? — испуганно встрепенулась Лялька, вскакивая с насеста. — Бросишь?

Юноша подобрал корзинку с крыжовником.

— А на кой ты мне сдалась? С тобою меня поймают еще быстрее, — уходя, заявил парень.

Несколько секунд Ляля пораженно наблюдала за удаляющимся Иером, а затем бросилась вдогонку: Горгулье Гнездо — не лучшее место для молодой девушки. Тем более она сама приходила в дикий ужас от одной мысли, что может остаться тут совершенно одна. Лялюня прекрасно понимала, что никакие уговоры, никакие слова не заставят «Труса» смириться с ее присутствием, а потому молча пристроилась за его спиной и зашагала след в след, надеясь, что юноша не прогонит.

Не блещущий красотой Иер всегда казался Ляле сопляком и рохлей, но, глядя в спину этому тощему парню… точнее нет, не парню, а уже молодому мужчине!.. она поразилась, насколько легко тот идет по неровному, усыпанному ветками и листьями, дерну. Как непринужденно отводит от лица лапы колючих елей. Как бережно переступает через случайные семьи грибов и обходит стороною норки мелких животных.